Развлечения для птиц с подрезанными крыльями. Булат Ханов

черная футболка с рисунком рыбьего скелета наплывала на Иру. Едва сдерживаясь от того, чтобы не оттолкнуть Дениса, она пятилась в сторону лестницы. Увеличив расстояние до тактичного, девушка повернулась и помчалась.

      Ему, наверное, тридцать пять, если не сорок, а он ловит шансы с иногородними студентками.

      Что за наказание! Это не ее место, не ее. Она должна учиться в Польше, в Нидерландах, в Норвегии, в Австралии и в Новой Зеландии, собирать легенды в поморской глубинке и спасать саамов от исчезновения.

      Перед глазами мелькали убывающие цифры. Четыре, три, два. Зловещий красный на побелке. Как будто маляр, обезумевший от своей безвыходной скрупулезности, методично наносил номера этажей артериальной кровью через трафарет.

      Во дворе общаги разгуливал полицейский патруль – крупные темные силуэты. Дубинки покачивались за их поясами.

      Вы, ребята, последние, кому можно довериться.

      Как абсурдно. Почти никто не любит полицию, однако почти все считают, что без нее нельзя.

      Елисей

      Гриша понял все по измаянному лицу друга. Елисей выглядел, как крестьянский сын, сбежавший из родного села и проведший бессонные ухабистые ночи в рыбном обозе.

      Гриша расстелил постель, и Елисей, скинув джинсы и носки на ближайший стул, юркнул под одеяло в дорожной толстовке.

      – В следующий раз сниму. И футболку тоже. Простынь постираю. Не буди.

      Объятия Морфея настигли изнуренного путника удушающим захватом.

      Пролежав без малого семь часов без единого движения, Елисей пробудился и рывком сел на кровати. Гриша, работавший рядом за ноутбуком, швырнул ему на колени махровое полотенце с символикой «Манчестер Юнайтед».

      – Думал, ты захочешь принять душ, когда проснешься.

      – Спасибо, хоть шампунь не кинул.

      К выходу Елисея из ванной Гриша пожарил яичницу с помидорами и сварил в турке кофе. Елисей набросился на еду с таким аппетитом, что треск за ушами утратил свою метафоричность.

      – Моей стряпне еще никогда такие комплименты не делали, – сказал Гриша. – Сдается мне, либо ты прямиком из блокадного Ленинграда сбежал, либо тебя Лена твоя голодом уморила. Как она, кстати, отнеслась к твоему переезду?

      Не прекращая молотить челюстями, Елисей поднял вверх большой палец.

      – То есть с надлежащим уважением?

      – В точку.

      – А как сама дорога?

      Елисей отжевался, вытер рот салфеткой и пересказал автостопный трип, особенно напирая на ночевку под звездами и на бешеный заезд в «Тойоте Камри».

      – Фееричная история, – заключил Гриша. – Вдруг этот психованный таким образом служит народу?

      – Это как?

      – Начнем с того, что он не работяга, который задержался на даче допоздна и вез домой репу, редиску и морковь.

      – Маловероятно, – согласился Елисей.

      – Машинка у него солидная, как и костюм.

      – Я и говорю, что он фээсбэшник или депутат местный.

      – Мелко берешь. Это серый кардинал тиранического режима. Влиятельный тип, чьи руки до плеч испачканы кровью узников совести. Важный гусь с абонементом в политическое закулисье. И внутри этого мерзавца