На полторы октавы ниже. Михаил Шепелёв

тучи, вьются тучи»,

      «воспетый им с такою чудной силой».

      И что мы в результате тут получим?

      Получим мы логическую бездну,

      неведомую мне и самому.

      А вам подумать всё-таки полезно,

      как и любому праздному уму.

      На праздник приготовились напиться.

      И если не случится умереть,

      то 1-го найдём остатки пиццы,

      но есть не сможем, только посмотреть.

      Смотрины проходили очень чинно —

      невеста, мать, надушенный отец…

      И я не помню точной там причины,

      но там был я. Поэтому – писец.

      Пушной зверёк породы чао-чао

      похож одновременно на лису,

      на льва и павиана с Курасао,

      отловленного в девственном лесу.

      В каком лесу?! Опять о бабах, чую!

      Куда без них? И, главное, зачем?

      И снова о любви стихи пишу я,

      как будто нет других прикольных тем.

      Последняя строка

      Я ему про Фому, а он мне про Иуду!

      Про Ерёму, святой отец, совсем выжил из ума?

      Такой разговор священника с прихожанином я вряд ли когда забуду.

      Вот так вот сказка сказывается, и сказывается – сама.

      «Вот так вот дело делается!» – и Дантес посмотрел вокруг.

      Ну а что там вокруг – закат, и лежит поэт,

      и к нему подбежал по глубокому снегу друг.

      И с тех самых пор его рядом со мной и нет.

      Я сидел всю ночь и придумал четверостишие,

      состоящее всего из одной строки —

      три других оказались там радикально лишними,

      как глаза орла, торчащие из реки.

      Или, чтобы уж быть до конца циничными, —

      как пирожное на краю гробовой доски.

      Будут рифмы мои непременно и только крылатыми,

      будет всем кораблям своя гавань, куда ни плыви,

      будут наши пути, как сказала, возможно, Ахматова

      или кто-то ещё: от любви до обратно любви.

      За рекой занималась красава-заря деревенская,

      за деревней какой-то дурак распугал всех бобров.

      И когда, наконец, я придумаю что-то вселенское —

      вот тогда и в последней строке я сумею без слов.

      Блюзовый аккорд

      Вот так и живём, дорогая, так и поём живьём,

      отстранённо до нежелания дотрагиваться багром.

      Я, по сути, бездомен и уже не построю дом.

      Ничего не бойся, вместе – не пропадём.

      Он хотел закатиться в закат,

      так почему-то принято у воинов,

      которых, как зачуханных поросят,

      ведут на чужие войны – родные бойни.

      Я на всё смотрю со своей колокольни,

      даже если она – только тумбочка дневального по бараку.

      Если ты намочил штаны по команде «Вольно!» —

      то тогда отдельно от всех и беги в атаку.

      Я, например, на это ваше «Ура!» забью, из-за удручающих перспектив.

      Кстати, о перспективах историю расскажу:

      как-то я перед перспективным свиданием наелся слив,

      и перспективы растаяли, я тебе доложу.

      Да,