Семейка Адовых. Степан Мазур

бровь:

      – Сильно кричит?

      – Мучительно. На восьмёрку из десяти.

      – Тогда не будем мешать. Пусть соседи развлекаются. Какие образованные нам попались люди.

      – Выходит, бомонд, – пробурчала Оспа. – Давно мы не встречали таких интеллигентов. Знают городские толк в пытках и самоограничениях.

      Михаэль вошёл в комнату с креслом-качалкой и застыл напротив дыры. Отверстие в потолке показалось ему идеальным. Края рваные, расходящийся трещинами по потолку и далее по стене, навевали на воспоминания о родной пещере.

      Блоди тоже смотрела на потолок. Пролом вёл на чердак, виднелась часть крыши и деревянные балки. С края свисала шикарная паутина. Ажурная и в то же время мягкая и пушистая. Из такой получились прекрасные занавески, как по мнению матери семейства.

      – А если и крышу разобрать, можно выть на луну прямо из дома, – радостно предложил Михаэль и запел. – Вою на луну-у-у, вою-вою. Вой со мной! Будь со мной! Пей со мной! Только почеши за под шёрсточкой.

      – Давай без песен, шелудивый. Мы ещё не переехали. – грозно добавила Блоди, но едва муж сделал молящий взгляд, сдалась и почесала за ушком. От рыжей магии она не могла устоять. Знал, куда бить.

      Как обычно, никто не поддерживал вокального порыва Михаэля. Семья наскучила от папкиных импровизаций ещё в дороге. Как по мнению Даймона, так лучше было слушать кашель мотора, а как по мнению Оспы, так вырвать уши и отдать на донорство. Врагам, конечно, пусть пересадят.

      – А ещё дождь будет лить прямо мне на голову. – добавил в восхищении Даймон сверху. – И сыпать снег. Сквозняки, опять же, болезни, плесень. Можно поймать голубя и зажарить в паутине. Красота!

      – Повезло, закалишься. Будешь говорить, какая на улице погода. – заметила Блоди, скрестив руки на груди. – А я буду висеть под крышей на гвоздике, если вздумается обратиться в летучую мышку. Говорят, когда висишь головой вниз, теряешь вес.

      – Эй, никаких мам в моей берлоге. – предупредил мальчик и скрестил две палки на входе. – Сделай себе турник и веси там сколько влезет.

      – О, берлога. Как много в этом слове. – погрузился в воспоминания Михаэль и повернулся к жене. – Смерть моей души, он прав в грубости своей. У каждого потенциального семейного палача должна быть своя мужская берлога. – Он улыбнулся и сблизился с женой. – Чтобы нашлась избранница, которая может её забрать.

      – Ты тоже прав, мохнатик мой. Но никаких турников в доме. Весь спорт на улице. Не надо вешать в зале «грушу». Повесь лучше продавца груш. Или торговца спортивными товарами.

      – Ну что ты? Я всегда могу бить людей прямо на улице. – расплылся в хищной улыбке рыжий соблазнитель чёрных сердец с чернявыми завитушками. – Обещаешь со мной поохотится в полнолуние?

      – Конечно, дорогой.

      Старшие Адовы обнялись, больше не в силах целый день не касаться друг друга.

      Здесь следовало бы сказать, что по жизни Блоди была вампирэссой из знатного немецкого рода. И больше, чем любовь к Михаэлю, ей веками нравилось только летать ночью и пугать