Большая рождественская книга романов о любви для девочек. Ирина Щеглова

интерес внешностью, то теперь тем, что собирается уйти! Полянский во всем мог найти способ сделать себе рекламу! И даже в такой гнусной ситуации, как эта.

      Но еще больше меня привела в недоумение фраза Яны, что я должна исправить «все, что я натворила!».

      Полянский оклеветал меня в больнице, выложил в Интернет фотографии, где я убираю за ним грязные тарелки, и я еще должна исправить все, что натворила! Нет уж! Пусть сам все исправляет! Именно Стас все это начал. Разрушил то, что мне было дорого, но почему-то именно он выглядит обиженным и даже пьет успокоительное! Причем так, что у всех только и разговоров, что про таблетки! На каждом шагу умудряется делать так, что про него говорят!

      Во мне возникло сильное противоречие. С одной стороны, я понимала, что класс объявил бойкот, а с другой – четко осознавала, что не хочу никого возвращать. Класс мечтал его вернуть, а я мечтала об обратном. Наши желания совершенно не совпадали.

      Я почувствовала бессилие. Такое впечатление, что перед Новым годом, в больнице, попала в плен, в трясину какого-то бреда, которая все больше и больше меня затягивает.

      Прозвенел звонок. Ко мне тут же подошел Витя и потребовал:

      – Звони Стасу! Звони, а мы будем слушать. Вдруг скажешь что-то не то, снова чем-то обидишь.

      Вокруг собралось кольцо одноклассников – слушать, что я буду говорить.

      Это уже напоминало какое-то шоу с множеством зрителей.

      – Вам он нужен – вы и звоните, – твердо сказала я и демонстративно уткнулась в учебник.

      – Ну, смотри, как бы хуже не стало, – многозначительно усмехнулась Яна, и они разошлись.

      Мне хотелось плакать.

      Голова раскалывалась на части – но не физически, а от мыслей, от навалившихся проблем.

      Как жалко, что Рита учится в другой школе! Если бы она училась в этой, я сходила бы в другой кабинет, привела бы подругу, и она бы нашла, что ответить. Вдвоем было бы не так страшно. Но сейчас меня поддерживает только кофта.

      Я постаралась переключить внимание на уроки, но получалось плохо – класс был будто наэлектризован, и все на меня смотрели.

      Я сняла кофточку со стула, надела ее, но в скором времени снова сняла. Мне было жарко. Жарко от этих испепеляющих взглядов.

      До конца учебного дня я старалась проводить перемены в кабинете, потому что здесь находились учителя, а при них одноклассники сдерживались.

      Последним уроком была физкультура.

      – У тебя осталось сорок минут, – предупредили меня.

      Я промолчала.

      Они вышли в спортзал.

      Мне давали срок до конца учебного дня. День заканчивался, но звонить я по-прежнему не собиралась.

      Через десять минут после начала урока в раздевалку вошла Яна со своей свитой. Она была настолько влюблена в леопардовую расцветку, что даже спортивный костюм был таким. Не представляю, где она его взяла.

      Поправляя олимпийку, девушка как бы между прочим спросила:

      – Фадеева, а где твоя кофта?

      Я резко посмотрела на себя – маминой кофточки,