Большая рождественская книга романов о любви для девочек. Ирина Щеглова

остановилась.

      – Простите, а где Паша? Тут, на этой кушетке, лежал мальчик с переломом правой руки…

      – Выписали его, – ответила женщина, и ее брезгливо передернуло: – Я так не хотела, чтобы мою дочь положили на его место! Неблагополучный какой-то! Из семьи алкоголиков! Может, у него вши!

      – Нет у него вшей, – ответила я и, чуть подумав, добавила: – И таких родителей, как вы, тоже. Если бы о нем так заботились, как вы о своей дочери, то люди не называли бы его неблагополучным.

      Она озадаченно на меня посмотрела.

      Я развернулась и направилась к лифтам, чтобы подняться к Антонине Ивановне на пятый этаж в отделение хирургии. Нажала на кнопку вызова.

      И вдруг из лифта вышла Полина.

      Она сделала шаг и неожиданно наткнулась на меня.

      – Катя?.. – вздрогнула санитарка от неожиданности.

      – Здравствуйте, – смущенно поздоровалась я. – К своим пришла. Имею право в общие часы для посещений.

      У Полины изменилось выражение лица. Она была расстроена.

      – Кать, ну зачем ты так… Думаешь, мне самой это приятно?

      – Пашку выписали?

      – Да. А завтра выписываем Антонину Ивановну и Владимира Олеговича.

      – Как – завтра? – удивилась я.

      – Курс лечения заканчивается, – пожала плечами Полина. – Можно сказать, что все твои пациенты выписаны.

      И тут я поняла всю глубину сказанного. Выписали Пашку. Завтра – остальных. А больше у меня никого нет. Что же делать, когда выпишут Антонину Ивановну и Владимира Олеговича? О новых одиноких людях мне сообщала Полина. Но скажет ли она?

      – А есть ли в больнице еще одинокие? – спросила я.

      – Пока нет. Извини, Кать, мне пора на процедуры, – сказала санитарка и, стараясь не встречаться со мной взглядом, ушла.

      Все понятно. Намекнула, что о поступлении новых людей не сообщит. А без нее я не узнаю.

      Я понуро побрела к Антонине Ивановне и Владимиру Олеговичу, принесла им гостинцы, объяснила, почему не приходила, и, пожелав здоровья и благополучной выписки, вышла на улицу.

      Мною овладело стойкое чувство, что прервалась последняя ниточка, которая связывала меня с этой больницей. Конечно, я обязательно пойду в другие и буду помогать другим людям, но очень грустно, что так все вышло.

      Я с тоской посмотрела на здание, на машины «Скорой помощи», стоящие во дворе, и отправилась домой.

      Я убирала, готовила, занималась с Максимом, а когда он днем лег спать и выдалась свободная минутка, вошла в Интернет. Открыла страницу и снова увидела несколько сообщений. «Это ты та девушка, которая фоткалась с Чайником?..», «Ты такая красивая! Давай познакомимся?» и так далее.

      К концу каникул я так от всего устала, что просто перестала отвечать на сообщения и звонки.

      Ответила только Рите, когда в последний день каникул она позвонила.

      – Я даже и подумать не могла, что все так получится, – виновато и с удивлением говорила подруга. – Думала, мы просто поместим его