Зима в раю. Елена Арсеньева

ущипнули-таки за бочок, о чем немедленно был оповещен весь дом. Нет, тот человек воистину из прошлого! Война… выстрелы… немецкая речь… – пробормотала она вдруг, причем глаза у нее сделались затуманенные, точно у сомнамбулы. – Вы причинили ему страшное зло, однако через него он обрел свое счастье. Он не узнает вас, однако вы узнаете его с первого взгляда, ибо люди навсегда запоминают жертв своего злодейства.

      И она торопливо вышла из комнаты, словно непременно желая оставить последнее слово за собой.

      Дмитрий пожал плечами. Как там говорил Назар Донцов – нутром чую? Да! Ну ничего, завтра все выяснится.

* * *

      – Что?! Миллион?!

      – Да, миллион долларов.

      Александр Русанов попытался отвернуть лицо от слепящего света настольной лампы, придвинутой к нему, и заглянуть в глаза следователя. Все еще кажется, что это какая-то шутка. Наверняка глаза следователя смеются. Наверняка он сам понимает всю нелепость своих слов.

      – Я такую сумму даже представить себе не могу.

      – Можете, можете. Вы их в руках держали. Тут никакого воображения тратить не нужно.

      – И… куда я их дел, по-вашему?

      – Об этом вы нам и должны рассказать. Я уверен, потратили на организацию преступной шпионской сети, на подготовку диверсий. Именно для того вам и передали деньги ваши заокеанские хозяева. И вы должны нам во всем признаться, Александр Константинович.

      – Слушайте, а вы уверены, что ничего не путаете? Миллион долларов в Энске? Да что с ними тут делать? Их ведь никогда в жизни и на рубли-то не обменяешь. По-моему, это абсурд какой-то. Вам так не кажется?

      Следователь вскочил так резко, что Русанов отпрянул.

      – Вста-ать! – раздался крик.

      Александр поднялся, свесив руки вдоль тела.

      – Если тебе что-то кажется, ты перекрестись! Понял? – крикнул следователь. – А у меня достоверные сведения. И вот еще что: здесь вопросы задаю я. Я! А ты должен отвечать!

      Русанов вздохнул.

      Отвечать – что? На что? Ну невозможно же, в самом деле, воспринять всерьез утверждение о том, что он, Шурка, продал разведке США какие-то изобретения (что, ради всего святого, может изобрести журналист областной газеты!), да еще за миллион долларов… Что тут можно ответить?

      Следователь сел и снова направил лампу в лицо стоящему перед ним Русанову:

      – Подтверждаешь, что ты планировал убийство Сталина во время демонстрации Первого мая?

      Русанов изумленно поднял глаза и уставился прямо в огненный сгусток света:

      – Вы это как себе представляете? Я в Энске, а Иосиф Виссарионович как-никак…

      – Вы планировали поездку в Москву на первомайские праздники, – сухим, казенным голосом ответил сгусток огня.

      – С чего вы взяли?

      – У нас неопровержимые сведения.

      – Вот уж нелепость! Даже если бы я оказался в Москве, то как я мог совершить такое преступление? Да ну, чепуха.

      Больше всего на свете ему хотелось рассмеяться.