Леди и война. Пепел моего сердца. Карина Демина

незначительная фигура, чтобы руки марать.

      Кто знал, что счет пойдет на минуты?

      Кто-то знал. И отдал приказ вынести дверь. Охрану тоже вырезал бы. Но это – не оправдание.

      – Если вы не согласитесь, – по тону леди Элизабет стало очевидно, что она именно так и думает: Сержант не согласится, – то Меррон убьют. Вам просили передать…

      Сверток на столе, на который леди опасается смотреть: ее уже ознакомили с содержимым. Сержант медлил разворачивать тряпицу, пропитавшуюся кровью, побуревшую, заскорузлую.

      Они не причинят вреда Меррон.

      Ценный товар.

      Пока уверены, что ценный, – не причинят…

      В холстине – палец и прядь волос. Палец мужской, слишком толстый, короткий и с желтым ногтем. Да и резали после смерти. А вот волосы – Меррон.

      – Это не ее палец. – Сержант взял прядку, перевязанную красной нитью. – Она цела и будет цела.

      Некоторое время. Потом убьют, даже если он исполнит то, что просят, – а Сержант сомневался, что сумеет исполнить. Кому нужны свидетели? Вопрос лишь в том, насколько мучительна будет эта смерть. Возможно, Меррон повезло, что она некрасива.

      – Кто вам это принес?

      – Леди Мэй.

      Мелькнула надежда, что шанс все-таки есть. Обменять Меррон на тех любителей литературы, которые ждут возвращения лорда-дознавателя. Среди них, кажется, две дочери леди Мэй.

      А вот сын ушел. Жаль. С сыном надежней было бы.

      – И чего она хочет?

      – Чтобы вы передали леди Изольду под опеку Совета.

      Шанс умер.

      – Завтра к вам обратятся… представители… и если вы… вы откажете…

      Она все-таки разрыдалась, а Сержант ничем не мог ее успокоить. Он откажет. И попробует потянуть время. Выторгует сутки. Или двое. А дальше… всегда кем-то приходится жертвовать. Он ведь предупреждал об этом. Одна радость – за порогом жизни Меррон не придется долго.

      А еще будет вечность, чтобы объясниться.

      Вечность – это долго. Возможно, когда-нибудь Сержанта простят.

      Срезанную прядь Сержант спрятал в карман, огляделся… место так и осталось чужим, как все предыдущие места, в которых случалось останавливаться. Из вещей жаль было лишь фарфоровую кошку. Ее Сержант стащил у леди Элизабет, почему-то казалось, что с этой дурацкой кошечкой Меррон легче перенесет смену места жительства. И нехорошо бросать обеих.

      Кошку он тоже забрал.

      Юго удалось вернуться незамеченным. Люди были слишком взбудоражены, чтобы обращать внимание на других людей, тем более столь незначительных.

      Они слышали то же, что слышал Юго?

      Слышали. И знают, что город едва не погиб. И Юго тоже. Но он жив, и это хорошо.

      Умылся свежим снегом, горсть отправил в рот – талая вода всегда придавала сил. Спрятавшись у разбитого окна – чьи-то нервы сдали, – Юго задумался. Контракт исполнен, и он в любой миг может покинуть мир.

      Он всегда уходил.

      Это логично. Разумно. Предусмотрительно.

      Но сейчас… ему не хотелось.

      Думалось о брошенной винтовке, которую всенепременно