Небесные очи. Татьяна Тронина

Пахнет дымом. Пахнет дымом...

      – Может, из окна? Ветер с торфяников надул... Сейчас, говорят, на севере Подмосковья торфяники горят! – с надеждой произнесла Лиза.

      Дым. Прямо здесь, в помещении.

      Всполох пламени.

      – Горит, – сказала Саша. – Лиза, немедленно вызови пожарных. Все очень серьезно. Лиза, ты поняла?

      – Да-а... – едва слышно выдохнула Лиза. – Вызываю...

      – Ну все, отбой.

      Горело на полу, недалеко от балконной двери.

      Саша нырнула под раскроечный стол, остановилась перед источником огня – дымились обрезки ткани вперемешку с синтепоном.

      «Курили на балконе, балкон забыли закрыть, одна из сигарет... да, сигарету сквозняком занесло, точно! ...одна из сигарет упала на обрезки, ткань начала тлеть...» – машинально думала Саша, пытаясь затоптать костерок. Синтетическая ткань весело полыхнула, раскаленным воздухом обдало лицо – Саша едва успела отскочить.

      «Господи, что же делать?» – в ужасе подумала она. Весь невыносимый жар лета (хотя было всего лишь начало июня) сконцентрировался в этом чадящем пламени... Надо было бежать. Бросить все и бежать.

      Саша боялась огня, боялась огненной стихии – самой страшной, как ей казалось.

      Язык пламени поднялся вверх, без всякого удовольствия лизнул стальную ножку стола и вдруг коснулся толстого слоя синтепона, который девушки разложили до обеда.

      – Ой, мама... – в ужасе прошептала Саша. Сорвала крышку с бутылки, которую продолжала держать в руке, и плеснула на стол, как раз на тот угол, куда забрался огонь с пола. Еще плеснула – и вовремя.

      Пшик – и пламя на столе погасло.

      Горело теперь только на полу и отчаянно чадило. От черного противного дыма першило в горле.

      Саша сорвала с вешалки чей-то давно забытый плащ, бросила поверх костра и принялась, точно безумная, прыгать сверху.

      Это был не героизм, это был страх – перед тем огромным пожарищем, который в скором времени мог охватить все здание бывшего Дома культуры.

      Открытый огонь исчез, но чадило немилосердно.

      Вдруг Саша увидела чайник на подоконнике – к счастью, в нем была вода. Полила сверху плаща. Чад потихоньку прекращался.

      Кашляя и вытирая слезящиеся от дыма глаза, Саша для надежности еще потоптала мокрый плащ.

      Сердце стучало как сумасшедшее, по спине лился пот, руки тряслись...

      Саша упала на стул и вытерла слезы.

      В этот момент раздался страшный грохот, и в зал ворвались пожарные. Человек двадцать, не меньше!

      Топая и роняя стулья, ломанулись к Саше.

      – Где горит?

      – Здесь горит?

      – Уже не горит, – сглотнув, дрожащим голосом сказала она. – Я потушила.

      Пожарные ходили по помещению, проверяли все углы, перебрасываясь замечаниями, для надежности еще раз пролили пол – то самое место, на котором совсем недавно зловеще тлел костерок.

      – Ребят, обошлось...

      – Не, девчонка, а ты молодец. Правда, обошлось!

      – А огнетушитель у них где? Просто так и не найдешь...

      – Куда только инспекция смотрела?

      – Откупились, я думаю... Вот люди!