Ястреб халифа. Ксения Медведевич

с намордниками, сейчас уходили на северо-запад, в родовые земли клана. Потомки сына Али отказывались от нового похода в джунгарские степи – и отказывались держать руку эмира верующих.

      Аммар меж тем снова кивнул нерегилю:

      – Прочти, раз писано тебе.

      Тот пожал плечами, скривился и, потянувшись из-за Аммаровой спины, подхватил с ковра мятый листок. Развернув письмо обеими руками, Тарик уперся взглядом в написанное.

      В проникавшем через шелковые полотнища шатра утреннем свете – ковры завернули вверх и подхватили шнурами – тонкая бумага просвечивала. Она, видно, была скверной по качеству, да и само послание написали до оскорбительного небрежно: чернила просочились сквозь бумагу, и испод листа, обращенный к собранию военачальников, пятнали отвратительные кляксы. Судя по линиям черных точек на обороте, письмо к Тарику содержало лишь две строчки.

      Нерегиль застыл с поднятым высоко, на уровень глаз, листом бумаги. Не все поняли, что происходит нечто необычное: зажатый в пальцах самийа листок мелко задрожал, а Тарик задышал медленно и глубоко. Аммар, знакомый с приступами ярости самийа не понаслышке, тихо приказал:

      – Дай сюда.

      Не переставая глубоко дышать – вдох-выдох, это он так успокаивался, – Тарик передал своему халифу послание Умейядов.

      Оно содержало один стихотворный бейт:

      Не домогайся достоинств; поверь, не в них превосходство.

      Ты сыт и одет к тому же. Зачем тебе благородство?[26]

      Аммар перевел взгляд на нерегиля. Тот уже почти овладел собой, только губы еще кривила гневная судорога.

      – Что предлагаешь делать? – резко, будто хлопнув в ладоши, спросил его Аммар.

      Тарик встряхнул головой и сбросил с себя остатки морока ярости:

      – Поступать разумно. Решать задачи в порядке поступления. Сначала мы… принудим к миру джунгар. Потом… Умейя.

      Последние слова были сказаны, однако, таким голосом, что потом, заслышав в речах Тарика этот стальной звон, люди говорили: «Если птицы летят хвостами вперед – быть урагану».

      Из преданий о славных деяниях и хроник:

      Погиб Эсен-хан, пошел северный царь войной на улусы его сыновей.

      Пронесется по степи война, как пожар! Так сказали все, даже храбрецы из племен ойратов и уруутов.

      «Отгоним наш скот подальше к Хангаю! – так решили старейшины. – Высоки гранитные скалы, крепки стволы лиственниц – там и укроемся».

      Четверо сыновей осталось после Эсен-хана: хитроумный Араган, Сенгэ-храбрец, а еще Дабачи и Рабдан – любимцы отца, его правая рука и левая рука, верные цепные псы. Кормили их человеческим мясом у порога юрты.

      Лбы их из бронзы,

      А морды – стальные долота.

      Шило – язык их,

      А сердце – железное.

      Плетью им служат мечи.

      В пищу довольно росы им.

      Ездят на ветрах верхом.

      Мясо людское – походный им харч.

      Мясо людское в дни

26

Это знаменитый бейт аль-Хутайи, который, согласно ибн аль-Аббару, написавшему книгу «Моления о прощения», эмир Муджахид отправил правителю аль-Мансуру. Ответом стал не менее знаменитый бейт катиба Абу Амира: «Ругают рабы Низара своих господ благородных. Уж так повелось от века: рабы поносят свободных». Цит. по «Средневековая андалусская проза». Москва, 1985.