Наследники легенд. Ирина Шевченко

помочь.

      – Най! Кто у нас тут целитель? Идите. По домам.

      А то ведь еще станут в десяти шагах, вон за теми камышами, например…

      – Хватит прикидываться, они ушли.

      Девушка отрыла глаза и позволила себе сморщиться от боли. Выдержка – обзавидуешься.

      – Нужно заняться твоей раной, но предупреждаю сразу: оборотней я никогда не лечила.

      – И не надо, – отвернувшись в сторону, сказала она негромко. – Перекинусь – и все затянется. Только уйди.

      – Ага. Уже разбежалась. А если ты лапы отбросишь?

      – Ничего я…

      – Так, девочка. Вель или как тебя там. Одну я тебя не оставлю. Или лежи и не рыпайся, а я попробую залечить рану, или делай по-своему, но под моим присмотром.

      – Под присмотром не буду, – прорычала девчонка, показав небольшие клычки.

      Я сдержалась, чтобы не ответить тем же, и повторила:

      – Я не уйду.

      Она молчала, зажав рукой рану, а потом, не глядя в мою сторону, попросила:

      – Отвернись.

      Это-то было несложно. Но когда за моей спиной раздался приглушенный рык, не смогла сдержать профессионального любопытства. И тут же отвернулась снова – жуткое зрелище. Когда я еще училась в школе магии и штудировала учебники, Лайс, знавший все и обо всем, помогал мне расширить познания. По его словам, трансформация у оборотней в разных мирах проходила по-разному: одни оборачивались легко и безболезненно, другие чувствовали все метаморфозы тела, и ощущения их были далеки от приятных. Оборотням Тара в этом плане не повезло.

      – Можно повернуться? – с тревогой спросила я, когда Авелия затихла.

      – Как хочешь, – ответил мне хриплый голос, совсем не похожий на тот, что был у девушки в ее людском облике.

      Молоденькая волчица лежала на берегу и старательно вылизывала бок. Девчонка была просто миленькая, а зверь получился красивейший – густая серая шерсть с бурыми подпалинами, смышленая широколобая морда. Так и захотелось потрепать ее за мохнатое треугольное ухо. Я даже потянулась рукой, но Вель предостерегающе клацнула зубами.

      – Рану хотела посмотреть, – соврала я.

      Волчица подняла на меня раскосые желто-зеленые глаза, а потом демонстративно отвернулась к воде: смотри, мол.

      Авелия не обманула, рана затянулась – остался длинный бледно-розовый рубец, почти незаметный под мехом, а скоро наверняка и он исчезнет, у оборотней, как я читала, шрамы остаются только от серебра, да и то не всегда.

      – В деревню так пойдешь?

      Она помотала головой: то ли ей трудно было говорить в этой ипостаси, то ли стеснялась своего рычащего голоса.

      – А где твоя одежда?

      Волчица осторожно поднялась на ноги, потянулась, несколько раз, словно на пробу, переступила с лапы на лапу и направилась к росшей над озером ветле. Нырнула под висящие до земли ветки. Вернулась она, неся в зубах вещи. Бросила их к моим ногам и мотнула мордой в сторону. Я поняла и отвернулась.

      Любоваться плывшей над озером луной в этот раз пришлось дольше: время на трансформацию, время на то, чтобы дать девушке одеться. Но после все