Шпионы и все остальные. Данил Корецкий

а если я тебя приглашу? Ты же такой брендовый, ты мне такой рейтинг забабахаешь!

      – Приглашай, рассмотрим, – важно кивнул карлик.

      – Какая прелесть! А ты не хочешь слетать на Проксиму Центавра, Брунчик? – Печерская подмигнула и похлопала себя по бедру. Похоже, кокс она хранила в прежнем месте. – У меня и билет есть – на двоих… По чесноку!

      Но у Бруно не было никакого настроения лететь на Проксиму Центавра в компании пьяной Соньки Печерской.

      – Отвали! – сказал он твердо. И пошел искать своего Романыча.

      Подозреваемый Синцов

      Комаров занес данные в протокол и еще раз перевел взгляд с фотографии в паспорте на сидящего перед ним человека.

      Вот Синцов Алексей Иванович, так сказать, во плоти: мужчина в районе сорока, без особых примет, жесткое малоподвижное лицо. Наверное, был бы похож на Терминатора, если б не рязанский нос картошкой… А вот его фото девять на двенадцать: то же самое лицо – нос, скулы, лоб, надбровные дуги и так далее. Только более выразительное, возможно (если слово «выразительный» здесь вообще подходит), более молодое и гладкое, и прическа погуще… Лет восемь, а то и десять назад фотографировался. И странное чувство возникло у капитана Комарова: если Синцов во плоти никаких ассоциаций у него не вызывал, то Синцов на фотографии был ему определенно знаком. Да и фамилия. Определенно. Они встречались раньше, профессиональная память осечек не дает. Только где и когда, Комаров никак не мог вспомнить.

      – Боксом не увлекались? – Он закрыл паспорт и пододвинул его на край стола. – Первенство Москвы и области, год так восемьдесят девятый – девяносто первый?

      – Нет, – сказал Синцов.

      Голос, кстати… Голос тоже знакомый.

      – Может, в угрозыске служили?

      – Нет.

      – И… не привлекались?

      – Не привлекался. Не увлекался. Не служил. А что?

      – Ничего. Показалось, наверное. Лицо мне ваше вроде бы знакомо.

      Синцов пожал плечами, пошевелился.

      – Июль две тысячи второго. Проспект Вернадского. Канализация, – проговорил он медленно, словно нехотя. – Пропавшие студенты. Четверо. Вы тогда в сержантах еще ходили.

      И Комаров сразу вспомнил.

      – Погоди… Леший? Как это… Диггер, да?

      – Он самый, – прогудел Синцов.

      – Вот это да! – Комаров прихлопнул себя по лбу. – Точно! Леший! Ракоходы! Библиотека Ивана Грозного! Как это… Замуровка!

      Он с видимым удовольствием вспоминал диггерские словечки.

      – То-то я смотрю, он – не он… Вроде моложе должен быть! А ведь сколько лет прошло уже… Две тысячи второй, вот оно как!

      – Ну да, – согласился Синцов-Леший. Железобетонное лицо его немного оттаяло. – Десять лет. Давненько.

      Посмотрели друг на друга, поулыбались.

      – И как ты?

      – Да нормально.

      – Все ползаешь еще там?

      – Годы не те, чтобы ползать…

      – Работаешь где-то?

      – Нет, – коротко сказал Синцов. – А ты уже капитанишь вовсю, смотрю? Помню,