Кладоискатели (сборник). Дмитрий Фаминский

Они некоторое время шли молча. – А хочешь с нами? – неожиданно предложил Владимир.

      – Делать революцию?

      – Да.

      – Не хочу.

      – Тебя устраивает твоё положение? Понимаю, живёшь богато, делаешь, что хочешь, прислуга…

      – Так и ты не бедствовал никогда. Что тебя потянуло идти против власти? Да и сейчас, прекратишь агитировать и займёшься легальным делом – тебя ведь простят!

      – Мне не нужно их прощение! Я борюсь за народное счастье.

      – А народ хочет твоего счастья?

      – Народ живёт в нищете, в болезнях, неграмотен, унижаем. Правят им зажравшиеся аристократы.

      – И что же из этого следует?

      – Надо кардинально менять ситуацию, делать всеобщее образование, здравоохранение. И всё это бесплатно. Надо дать возможность детям рабочих и крестьян учиться, тогда и страна наша превратится из отсталой в передовую.

      – Но зачем для этого совершать революцию? Все эти процессы могут происходить постепенно. А в вопросах власти, думаю, надо основательно разобраться нам самим. Власть от Бога, и нарушать этот порядок, значит, идти против Бога.

      – Я так и знал, что ты всё сведёшь к этому! А вот если Бога нет, и всё это поповские сказки?

      – Володя, ты что, в Бога не веришь?

      – Не хочу сейчас об этом. Тебе самому нравится, что в стране происходит?

      – Что-то нравится, а что-то нет.

      – Поэтому ты так и будешь сидеть в своём удобном доме и ничего не делать?

      – Почему же?! Мы с отцом Сергием и другими священниками и помещиками детишек грамоте учим, школу планируем построить, больницу.

      – Эх, ладно, Федя! Жаль, что не хочешь нам помочь. В усадьбе твоей типографию бы разместить.

      – Нет, Володя, уволь меня от этого!

      – Ну, как знаешь, как знаешь.

      Сальянов пробыл у князя ещё несколько дней. Представлен он был только супруге. Жил тихо в комнате для гостей, всё что-то писал. Раз пришёл к нему какой-то нездешний мужчина, по виду городской рабочий, передал записку. После этого Сальянов спешно собрался и исчез.

* * *

      Кораблёв созвонился со смотрителем и в конце недели он, Серафима и Костик поехали в Чистые пруды. Смотритель, встречая их, оделся в парадный велюровый пиджак. Он поцеловал Серафиме ручку и поминутно называл девушку княжной или барыней. Потом повёл гостей смотреть дом, где им предстояло жить. Дом был ещё крепкий. Крыша крыта дранкой, посеревшей от времени в тон бревенчатым стенам.

      Костик подрулил свою новую «Ниву» к крыльцу и, тяжело вздохнув, начал выгружать вещи из багажника. Вместе с Андреем перенесли в сени надувную лодку и рюкзаки, а Серафима отправилась обследовать огород. Костик несколько раз выходил посмотреть, цела ли его машина. Наконец он обнаружил, что хлев как нельзя лучше подходит под гараж, загнал туда железного коня и успокоился.

      Андрей, согнувшись под низкой притолокой, вошёл в комнату. Слева недавно побелённая русская печь, занимавшая почти половину комнаты. За ней – кухонька, отгороженная вылинявшей занавесочкой. Алюминиевая и деревянная посуда на полке. Крашеный шкафчик для соли, сахара, хлеба. Стол