Битвы за корону. Прекрасная полячка. Валерий Елманов

но усомнились. Сказывали, кто ведает, каким князь из Ливонии прибыл опосля таких побед? Можа, и впрямь возгордился не по чину. А как проверишь? Вовнутрь пройдешь, стало быть, повеление Дмитриево нарушил. Боязно. Вот и стояли там у ворот да гадали, как быть. Даже когда твой монашек мне грамотку в руки сунул, в сумнениях пребывали. Ну а когда вслед за ним твои ратники подскочили, – он кивнул в сторону Кудряша и Шишка, радостно обнимавшихся с остальными гвардейцами, – тут уж мешкать не стали. Все учинили, как ты в грамотке прописал, чтоб в кажные ворота по полку. И далее в точности по твоему слову творили: шли к собору, яко улицу метельщики метут: подчистую всех гребли да на Соборную площадь сгоняли. Ну и у ворот стражу выставили. Как ты и повелел, по сотне оставили. Ежели кто и затаился где-нибудь в Чудовом монастыре али еще в каком месте, из Кремля ему ныне ходу нет. Да, а где сам государь-то? – спохватился он. – Али его тут вовсе нет?

      – Есть, как не быть, – вздохнул я. – Сейчас его тело вынесут.

      Федор нахмурился.

      – Как… тело?! – недоуменно уставился он на меня.

      – Подранили его. Да так тяжко, что он и часа не протянул, – пояснил я.

      – Как… не протянул?! А ты, князь, куды глядел?! – выдохнул Брянцев.

      Я развел руками. Некоторое время Федор молчал, наконец плачущим голосом воскликнул:

      – Да как же это?! – Он скрипнул зубами и шарахнул шапкой об пол. – Эхма, промешкали! А ведь сказывал я Жеребцову, да и прочим, поспешать. Вот те и погодили!

      – Себя не виновать, – буркнул я. – Ему прямо на улице кто-то в грудь угодил, когда мы в храм бежали. Все равно бы вы не поспели.

      – И чего теперь делать?! – растерянно спросил он меня.

      Я оглянулся на своих гвардейцев, затем на вышедшего из алтаря архимандрита и, повернувшись к Брянцеву, твердо произнес:

      – Слово он свое перед смертью поведал. Сказал, что пока должен править Опекунский совет.

      – Совет? – озадаченно переспросил Федор.

      – Совет, – подтвердил я. – А в него он включил престолоблюстителя Федора Борисовича Годунова, императрицу Марину Юрьевну, ну и меня.

      – А почто он сразу свое царство Федору Борисовичу не отдал? – изумился Брянцев.

      Я чуть помедлил, колеблясь, но решил сказать правду.

      – Таить не стану. Править нам надлежит только до тех пор, пока у императрицы не родится дите и не придет в нужные лета. – Но предупредил: – Но ты пока про это молчок.

      – Да какое дите, когда их свадебка всего седмицу назад была? – нахмурился Федор, непонимающе уставившись на меня.

      Ну да, точь-в-точь как я пару часов назад взирал на Дмитрия: «Какой еще ребенок?» Пришлось напомнить, что для зачатия порой хватает и одной ночи, а заодно пояснить, что если Марина Юрьевна окажется «праздная», то вопрос о новом государе согласно все тому же предсмертному завету государя решит Освященный Земский собор всея Руси. Да-да, тот самый, где Брянцев наряду со мной является одним из товарищей председателя. И то, что Дмитрий его распустил до