Наша Светлость. Карина Демина

верный признак того. – И дурное. Личное и дурное…

      Робкий стук в дверь оборвал нить мыслей.

      – Там… – Гавин глядел исключительно на пол, словно чувствовал за собой вину, хотя он-то был ни при чем. – Ее светлость вас желают видеть.

      А ей кто донес-то?

      В гостях у Урфина бывать мне не доводилось. И следовало признать, что устроились их сиятельство с комфортом.

      Неброско. Уютно. Один камин в полстены чего стоит. А вот растения в каменных кадках полить следовало бы. Интересно, эти кусты ему часом не Кайя приволок? Если так, то заревную… впрочем, одного взгляда на Урфина хватило, чтобы, во-первых, проникнуться жалостью, которая зело мешает воспитательному процессу. Во-вторых, осознать – романтикой в ночных похождениях и не пахло, что было довольно-таки обидно: если уж получать, то за дело. В-третьих, призадуматься – не является ли нынешнее плачевное состояние для их сиятельства нормой. Это какой патологической невезучестью или неуемной жаждой приключений обладать надо, чтобы за последние месяцы столько раз вляпываться?

      – Ну? – поинтересовалась я, давя в себе змею сочувствия. – Что на этот раз?

      – Ничего, – неправдоподобно соврал Урфин, заворачиваясь в меховое одеяло. – Отдыхаю.

      А зелень под глазами, стало быть, от переизбытка здорового сна.

      Сержант хмыкнул, соглашаясь с моими выводами.

      – Иза, а давай в другой раз поговорим?

      Предложение мне не понравилось, и я выдвинула встречное:

      – Признавайся сам. Не то хуже будет.

      – В чем?

      – Во всем.

      – Во всем – будет долго, муторно и мрачно.

      Ничего, наша светлость потерпит. Она в последнее время только и делает, что терпение тренирует. Но Урфин определенно не собирался сдаваться по-хорошему. Я оглянулась на Сержанта, на сей раз решившего с местностью не сливаться, но занять кресло у камина; перевела взгляд на дядюшку Магнуса, который наблюдал за мной с восторгом энтомолога-любителя, узревшего крайне редкий экземпляр уховертки; и снова на Урфина. План действий самозародился, верно, на тлеющих остатках других планов, более революционного характера.

      Сдернуть одеяло совсем не получилось – Урфин вовремя успел среагировать, а хватка у их сиятельства оказалась бульдожья, – но и увиденного было достаточно. Его грудь, плечи, живот – одна сплошная гематома. Сизо-лиловая, с красноватыми прожилками, с прорывающейся желтизной, которая обозначала условные границы перехода одного синяка в другой.

      Слой мази – резкий запах ее был неприятен – лишь усугублял общее впечатление.

      – Иза, ты замужняя женщина… – пробурчал Урфин, возвращая отобранное одеяло на прежние позиции. – Это неприлично.

      Кто бы тут о приличиях думал.

      И голова разбита. На затылке выделяется полоса стриженых волос и аккуратный шов.

      – Садись, ласточка моя. – Магнус уступил стул. – И не вздумай волноваться. Это не опасно.

      Ну да… сине-красно-лиловый окрас вообще естественен для их сиятельства.

      – Кости целы.

      Действительно, что может