Зеркало зла. Кир Булычев

шуметь, мы подберем другого агента, – сказал Милодар. – Ты отказываешься от самого счастливого шанса в жизни. Через час ты можешь встретиться со своей бабушкой.

      – Больше того! – поддержала Милодара краснокудрая лаборантка. – Вы станете своей бабушкой – ваш мозг сольется с ее мозгом. В этом и есть смысл нашей установки! Следуя в прошлое, вы будете становиться как бы паразитом мозга ваших предков. Ведь они в самом деле живы в вас! Каждый бит информации, который находился в мозгу вашего дедушки, живет и в вашем мозгу. Мы научились будить эту информацию.

      – Но почему я тогда не могу без приборов помнить о том, что знал мой дед?

      – Да потому, что ваш мозг мгновенно лопнет, не в силах вместить всю ожившую информацию! Неужели вы не понимаете?! – Пегги была возмущена.

      – Теперь поняла.

      – Ваш мозг защищен от безумия именно забывчивостью. То есть ничто в природе не пропадает, но все забывается, чтобы живые не сходили с ума от памяти и страданий мертвецов.

      Оба эпидаврийца захлопали в ладоши – так им понравилась краткая речь Пегги. Девушка зарделась, и щеки ее стали одного цвета с волосами.

      – Зайдите после эксперимента ко мне, – сказал Милодар. – Мы подыщем вам место в ИнтерГполе.

      – Я не хочу работать в ИнтерГполе и стать полицейской ищейкой, – мягко возразила девица, чем повергла Милодара в шок. – Лучше я получу скромный процент от Нобелевской премии.

      Милодар молчал и этим дал возможность Пегги закончить объяснение:

      – Мы погружаем вас в физиологический раствор, чтобы полностью отрезать от мира, чтобы ни одно постороннее возмущение к вам не проникло. Это слишком опасно. В полной тишине, в полной оторванности от мира вы сначала войдете в мозг своей матери…

      – Или отца?

      – Это сложнее, – призналась Пегги. – Как правило, генетическая память женщин передается по женской линии, мужчин – по мужской.

      – А если линия обрывается?

      – Пока мы не можем помочь… но в будущем добьемся восстановления через боковые линии родственников.

      – Не отвлекайтесь, – попросило Лицо.

      – Пока вы будете пребывать в саркофаге, – продолжала Пегги, – и частицы памяти вашей матери будут пробуждаться в вас, мы сможем контролировать этот процесс приборами.

      – Вы тоже увидите мою маму?

      – Нет, но мы будем знать, когда вы с ней находитесь в контакте.

      Кора подняла ладонь, как бы испрашивая слова.

      – Кажется, я вас поймала на ошибке.

      – Нас нельзя поймать. Эта система испробована и абсолютно безопасна для испытуемого. Для спящей красавицы, как мы называем… вас.

      – Но я же не могу пролежать в саркофаге восемьдесят лет, если столько лет было моей прабабушке, когда она умерла.

      Пегги снисходительно улыбнулась.

      – Мы уже слышали это возражение, – сказала она. – И вот что я вам отвечу: представьте себе самый обычный древний магнитофон.

      – Представили, – ответил за Кору Второй министр.

      – Вы можете воспроизводить на нем музыку. А можете быстро