Разбитое сердце. Барбара Картленд

временное переживание перед грядущей после нее, но неведомой нам бесконечной перспективой.

      Слова Питера Флактона удивили меня. Я не ожидала услышать ничего подобного.

      – Я горюю не из-за дяди Эдварда, – ответила я. – Ну, не только из-за него. Конечно, мне жаль, что его больше нет в живых, это был жестокий удар; но несчастна я по другой причине. Именно по этой причине я радуюсь опасности и буду рада смерти, если она придет ко мне.

      – Господи! Что вы такое говорите?!

      В голосе Питера Флактона прозвучало такое искреннее изумление, что я даже рассмеялась.

      – Вот что, – проговорил он, взяв меня за руку, – не стоит предаваться отчаянию. Вас надо каким-то образом развлечь. В настоящее время сделать это непросто, поскольку развлечений теперь немного и к тому же вы в трауре, но я постараюсь что-нибудь придумать.

      Он говорил так, словно собирался повести меня куда-нибудь на чай и предложить шоколадный эклер или порцию меренг! Я уже хотела сказать, что ничто не сможет меня утешить, однако решила, что с моей стороны это будет нелюбезно.

      Питер легко находил дорогу и в темноте, и я вдруг подумала: как странно идти по улицам затемненного Лондона рука об руку с прихрамывающим мужчиной, который чуть не потерял ногу при Дюнкерке.

      В Монреале сейчас горят фонари, такси и собственные автомобили развозят моих приятельниц по театрам и кабаре. В Виннипеге сейчас тоже весело. Интересно, что-то поделывает сейчас Тим?

      Вдруг Питер остановился.

      – Вам пора возвращаться. Не хватало еще, чтобы вы заблудились.

      – Хорошо. Мне вас подождать – вдруг вы узнаете нечто важное?

      – Нет, не надо, я могу вернуться поздно. Если же мне будет что вам сообщить, я постучусь к вам в дверь. И кстати, следите за всем, что говорите, хорошо? Не хочу показаться невежливым, но моя тетушка при всей своей доброте ужасная болтушка.

      – Я дала вам свое слово, – ответила я жестким тоном. – И не собираюсь его нарушать.

      – Хорошо. Ах да, перед выходом я забыл дать вам ключ от входной двери. Вы найдете его на столе в моем кабинете.

      – Спасибо.

      – Тогда доброй ночи, – проговорил Питер. – И не грустите! У вас еще вся жизнь впереди.

      Он зашагал прочь и растворился во мраке. Я повернула обратно. Напротив дядиного дома я остановилась.

      У дома дежурил полисмен, и, когда я замерла перед домом, мне показалось на мгновение, что он прогонит меня, но тут он посветил фонариком мне в лицо, вероятно, вспомнил, что видел меня в обществе Питера, и сказал:

      – Добрый вечер, мисс.

      – Наверное, входить в дом нельзя? – поинтересовалась я.

      – Увы, нельзя, мисс, это небезопасно. Потолки первого этажа могут обрушиться в любой момент.

      И в этот самый момент я ощутила, что рядом кто-то есть. Полисмен отвел от меня луч своего фонаря и осветил залитое слезами бело-розовое женское лицо.

      – Не могу ли я чем-нибудь помочь вам, мэм? – спросил полисмен.

      Женщина что-то неразборчиво пробормотала в ответ, промакивая платком