Последняя песнь Акелы. Книга третья. Сергей Бузинин

Дато, и ему те разбойники – шо тете Песе горсть семечек. Но шобы да – таки нет! Этот горный мужчина, – Коля, на всякий случай шмыгнув за спину Барта, указал на Туташхиа пальцем, – вместо того, шобы тихо, мирно и гуманно пристрелить местных цудрейторов, достал себе нагайку и отстегал их так, шо бедные мальчики быстро бегали и громко плакали! Но таки и этого ему показалось мало! Дато построил детишков на дороге, словно одесский градоначальник войска на параде, двинул речь, шо тот Плевако, и сказал им таких нотаций, шо даже я стал почти шо святой!

      – Похоже, что неделя вне контроля прошла недаром не только для Троцкого? – удивленно хмыкнул капитан и вопросительно взглянул на абрека. – Как тебя угораздило с речью выступить? А, Дато?

      – Эс ар ари симартле[5], – недовольно буркнул грузин, угрюмо глядя на Корено. – Я сказал этим мальчикам: «За рекою война. Хотите стрелять – идите воюйте. Хотите денег – идите работайте. Хотите жить – идите и больше не попадайтесь мне». Я сказал – Барт перевел. Но они и так всё поняли.

      – Ну слава Богу! Хоть тут всё в порядке, – преувеличенно облегченно вздохнул Арсенин. – Я примерно так и думал. А на Николая ты, Дато, не дуйся. Корено – он и в Африке Корено.

      Всеслав одобрительно подмигнул абреку и, встав из-за стола, направился к трактирной стойке, где хозяйку осаждал отчаянно жестикулирующий одессит. Определенно, женщина нуждалась в помощи.

      Когда-то в юности Корено пришел к выводу, что если Господь наделил тебя красотой и безмерным обаянием, утруждать себя знанием чужих языков и наречий не имеет смысла – с хорошим человеком договориться можно и с помощью улыбки, а плохому – кулаком всё разъяснить. С тех пор он тщательно придерживался этого принципа и с легкостью обходился употреблением русской речи, изредка – греческой, в основном пользуясь жуткой смесью русского, малороссийского, польского и идиш, именуемой попросту суржиком. За время скитаний по Африке Николай, верный своей привычке, даже на африкаанс выучил едва три десятка слов, да и те большей частью про выпивку. А нынче коса нашла на камень.

      Хозяйка гостиницы к категории плохого люда не относилась ни в малейшей степени: умница, красавица, в общем – женщина. Вступая в извечное противостояние со слабым полом, Коля неизменно пускал в ход своё любимое оружие – неотразимую улыбку. Мужчинам он улыбался редко. Как правило, тем и кулака с избытком хватало. Вот только сейчас улыбка почему-то не помогла преодолеть языковой барьер, а хук и апперкот и вовсе были бесполезны.

      И теперь Коля, самонадеянно решив обойтись без помощи друзей-полиглотов, отчаянно таращил глаза, корчил страдальческие гримасы и размахивал руками, пытаясь растолковать ничего не понимающей трактирщице, что уже три дня как, окромя консервов, нормальной еды не видел и не прочь вкусить её стряпни. При этом он, считая, что чем громче и отчетливей он говорит, тем понятней становится его речь, неизменно повышал голос, чем окончательно вводил бедную женщину в ступор.

      Глядя на импровизированное представление,

5

Это неправда.