Дочь воина, или Кадеты не сдаются. Елена Звёздная

эту картину! То-то он в ванную в одних брюках ввалился!

      – Ей смешно, – возмутилась подруга, но тоже начала смеяться. Потом поделилась подробностями: – Хорошо, что я лиф успела только расстегнуть, но еще не сняла. Но чулки, подвязки и наши черные с кружевом трусики…

      – Бедные мужики, – простонала я, продолжая прилагать титанические усилия, чтобы смеяться не очень громко. – Сколько их было?

      – Человек десять. – Мика вдруг улыбнулась. – А знаешь, Эд почему-то не очень злой, я думала, будет хуже.

      Вот об Эдварде я как раз старалась не думать. Так стыдно мне еще никогда не было.

      – Пошли завтракать. – Мика поднялась, потащила меня за руку. – Пошли, я одна туда идти боюсь.

      – Мне и с тобой туда идти страшно, – призналась я. – Может, мы по-тихому оденемся и назад в общагу, а?

      – Хорошая идея, но кто ж меня без чтения нотаций отпустит? – Микаэлла горестно взглянула на двери. – Кир, идем…

      Упрямо и отрицательно машу головой. Чего-чего, а видеть Эдварда нет никакого желания.

      – Ну пожа-а-алу-у-уйста, – взмолилась подруга, и ее голубые глазки стали такие умоляющие.

      На меня это всегда действует, чем Мика беззастенчиво пользуется.

      Пришлось вставать и топать вслед за ней, больше всего мечтая провалиться хоть куда-то. Белья на мне никакого не имелось, зато майка доходила почти до колен, но это не мешало рефлекторно пытаться натянуть ее еще ниже.

      Квартира у Эдварда Дрейга была огромная – четыре спальни, две ванные комнаты, причем вторая располагала джакузи величиной с маленький бассейн, большая гостиная и кухня, совмещенная со столовой. Я здесь оказалась второй раз в жизни, в первый – это когда мы с Микой в четырнадцать приезжали в столицу на концерт супермодной группы и Эд был нашей нянькой на сутки. Кстати, тогда, насколько я помню, тут обреталась…

      – Доброе утро, девочки, – радостно поприветствовала нас та самая домработница. – Ох, как же вы выросли!

      И пока мы смущенно отвечали про учебу и планы на будущее, из кухни послышалось:

      – Мика, Кира, живо завтракать!

      Пришлось плестись на кухню с видом обреченных на казнь.

      Не поднимая головы и глядя на пол с энтузиазмом почитателя собственных пальцев, я прошла к столу, так же и села, продолжая изучать мраморный рисунок перед собственным носом. Мика, старательно разделявшая мой интерес к любованию полом, тоже молча села рядом.

      – Вопрос номер один, – перед каждой из нас осторожно поставили по чашке с кофе, – где вы пили?

      Переглядываемся с Микой, но упорно молчим.

      – У вас два варианта – либо говорите сами, либо я проверяю, в каком заведении с ваших карточек вчера списали деньги.

      Мы с Микусей снова переглянулись, вот чего-чего, а давать Эду доступ к нашим карточкам мы не собирались – как бы деньги на них левые, впрочем, как и карточки.

      – Бар у причала, – обреченно сдалась Микаэлла, – название я и сама не помню, правда, Эд.

      – «Морские сирены», – вспомнила я.

      Просто там мы как раз только пивом баловались,