Оруженосец в серой шинели. Александр Конторович

лорда служит обычным (младшим!) латником в дружине. Впечатлило, и многих.

      Все то время, что мы еще оставались в селении, со мною уважительно здоровались на улице, прикладывая кулак правой руки к сердцу. Я вежливо отвечал, хотя за пределы лагеря меня отпускали теперь крайне редко.

      А вот кого эта новость огорошила совершенно – так это Седера! В один из дней, в сопровождении своих темно-красных всадников, он заявился к нам в лагерь. Попросив часового вызвать меня, он терпеливо ожидал, пока я выйду к нему.

      – Приветствую тебя, Сандр!

      – И тебе доброго здоровья! – прикладываю кулак к сердцу.

      – Отчего ты не сказал мне сразу?

      – Не сказал чего?

      – Того, что ты – наследник лорда.

      – Это что-нибудь изменило бы?

      – Нет, – смущается горец. – Просто… Мне даже нечем тебя отблагодарить по достоинству! Мой род не слишком знатен… и небогат.

      – Когда в бою тебе перевяжет рану товарищ, его ты тоже должен будешь вознаградить за это?

      – Так то – в бою!

      – А рана, полученная в бою, чем-то существенно отличается от твоей? Не знал!

      Седер делает шаг вперед и протягивает мне раскрытые ладони.

      – Я старше тебя… Ненамного, но все же… Вообще-то, именно я должен был опекать младшего и помогать ему. Везде и всюду. Так должно быть – однако не случилось. Я оказался не в силах исполнить свой долг. Вышло иначе – ты поддержал меня. Там – на поле скачек и после. И я сохранил свою честь, да и многого другого теперь смогу достичь. Мы все – те, кто здесь присутствует, отпрыски не самых знатных родов. Но за нами стоят наши родственники, друзья… Ты всегда можешь на нас рассчитывать! Только скажи…

      – Я благодарен тебе, Седер, – произношу я отчетливо, глядя ему прямо в глаза. – Но я поступил с тобой так, как и с любым человеком, который нуждался бы в моей помощи. Я хочу сказать, что ты мне ничем не обязан.

      – Позволь мне самому судить об этом, Сандр, – пылко возражает Седер.

      – Изволь, – я устал спорить и уступаю ему это право. – Но я хочу, чтобы ты понимал – всему, что я сделал, меня научили самые близкие для меня люди – моя мать и мой наставник, сержант Лексли. Наверное, в первую очередь, это им ты обязан всем, что с тобой произошло, а не мне…

      – Позволь мне самому судить об этом, Сандр!

      – Как знаешь…

      Уже когда мы покидали горные ущелья, на одном из привалов ко мне подошел Лексли. Присел рядом, ответив на приветствия моих товарищей. Кто-то протягивает ему кружку с горячим напитком, Кот благодарно кивает. Нет ничего необычного в том, что наместник сидит с нами рядом – у вечернего костра чинов нет. Каждый из нас выполнит, не раздумывая, любой приказ командира в бою, но на привале у костра – он один из нас, воин. Более опытный, намного более знающий, старший, но один из нас. И отношение к нему здесь, хоть и уважительное, но без подобострастия, как к старшему товарищу.

      – Соскучился по дому? – спрашивает он.

      – Есть немного…

      – Придется тебя