Будда на чердаке. Джулия Оцука

Мы рожали в крошечном городишке, где нет никаких докторов, и сами смывали кровь со своего тела.

      «Я много раз видела, как это делает мама».

      Мы рожали в крошечном городишке, где есть один-единственный доктор, но его услуги стоили слишком дорого, и мы не могли себе позволить обратиться к нему. Мы рожали с помощью доктора Рингволта, который отказался брать с нас деньги. «Они нужны вам больше», – сказал он. Мы рожали среди своих соплеменников, в акушерской клинике «Такахаси», на Клемент-стрит в Сан-Франциско. Мы рожали в госпитале «Кувабара» на Пятой Северной улице в Сан-Хосе. Мы рожали на ухабистой дороге в Кастровилле, в кузове грузовика, принадлежавшего нашему мужу.

      «Ребенок появился слишком быстро».

      Мы рожали на грязном, покрытом газетами полу рабочего общежития, и акушерка утверждала, что в жизни не видела такого крупного младенца.

      «Двенадцать с половиной фунтов, представляете?»[7]

      Мы рожали с помощью жены торговца рыбой, миссис Кондо, которая в Японии была знакома с нашей матерью.

      «Она была второй красавицей в деревне».

      Мы рожали за кружевной занавеской в парикмахерской Адати в Гардене, в то время как наш муж брил мистера Оту, которой приходил к нему каждую неделю. Мы рожали быстро, в квартирке над магазином, где каждая вещь стоит десять центов. Мы рожали, вцепившись в спинку кровати и проклиная своего мужа.

      «Это ты во всем виноват!»

      И он обещал больше никогда к нам не прикасаться. Мы рожали в пять часов утра в гладильной комнате прачечной ручной стирки «Орел», и ночью наш муж снова принялся за свое.

      «Ты что, не можешь потерпеть хотя бы неделю», – сказала я ему.

      Мы рожали бесшумно, точно так, как это делали наши матери, которые никогда не позволяли себе кричать и жаловаться.

      «Она работала на рисовом поле до тех пор, пока не начались схватки».

      Мы рожали, заливаясь слезами, как Ногику, которая после родов три месяца пролежала в постели, страдая от болей и лихорадки. Мы рожали легко, за два часа, но потом в течение пяти лет у нас не проходила головная боль. Мы рожали через полтора месяца после того, как нас бросил муж, и отдали ребенка чужим людям, о чем теперь горько жалеем.

      «После я так и не смогла забеременеть».

      Мы рожали тайно, в лесу, потому что зачали не от мужа и не смогли это скрыть. Мы рожали в одном из номеров борделя в Окленде, на старом выцветшем покрывале, а из соседней комнаты доносились стоны и пыхтенье. Мы рожали в меблированных комнатах в Петалуме неделю спустя после того, как нам пришлось покинуть дом судьи Кармичела и перебраться в Рашен-Хилл. Мы рожали, распрощавшись с нашей хозяйкой, миссис Липпинкотт, которая не хотела, чтобы ее гостям открывала двери беременная служанка.

      «Это выглядит крайне неприлично».

      Мы рожали с помощью жены десятника, сеньоры Сантос, которая стискивала нам бедра и приказывала тужиться сильнее.

      «Давай! Давай! Давай!»

      Мы рожали, пока наш муж проводил время в одном из игорных домов Чайна-тауна. Под утро

7

Около 5,7 кг.