Забытое королевство. Петр Гуляр

сверх меры; перед отправкой их часто никто не осматривал, и нередки были случаи, когда на крутых подъемах у грузовика отказывали тормоза, после чего он скатывался задом прямо в пропасть. Дорога таила в себе бесчисленные опасности для путешествующего, даже если не учитывать постоянной угрозы нападения бандитов.

      Я обзавелся мудрой привычкой обходить старые коммерческие фирмы в Куньмине, прежде чем расплатиться за поездку, и расспрашивать, какие из грузовиков, направляющихся в Сягуань, поведут наиболее надежные шоферы. Чтобы не попасть под японскую бомбежку, грузовики обычно стартовали до рассвета с какого-нибудь неприметного места на окраине. Поверх основного груза укладывали багаж, а пассажиры – обычно двадцать – тридцать человек, мужчины, женщины и дети, – усаживались на самом верху. Когда грузовик доходил до подъема, который ему не под силу было одолеть, мы слезали вниз и толкали его – машина медленно вползала в гору, пыхая из радиатора паром, словно локомотив. Спускаясь вниз по крутым виражам горной дороги, шофер обычно ставил двигатель на нейтральную передачу, чтобы сэкономить бензин, и тогда нам оставалось только тихо молиться. Дорога длиной в двести пятьдесят километров обычно преодолевалась за три-четыре дня, с ночевками на придорожных постоялых дворах.

      Сягуань представлял собой непривлекательное, продуваемое всеми ветрами место, окруженное голыми неприступными горами. Как и в Куньмине, здесь кипела жизнь – по городу разъезжали на джипах китайские, американские и британские военные, купцы отправляли и принимали товары на грузовиках и лодках, а по улицам толпами слонялись носильщики, шоферы и просто бездельники. Сягуань славился тем, что там водились на удивление крупные и живучие клопы.

      Отсюда можно было отправиться в Лицзян либо с караваном, либо пешком. И то и другое я проделывал не раз, но особенно ярко мне запомнилось, как я, уже прожив в Лицзяне достаточно долго, возвращался туда с караваном. Это было весной, когда погода в тех краях стоит сухая и не такая жаркая, как в летнее время.

      После прибытия в Сягуань я распорядился, чтобы мой багаж отнесли в дом к другу. Созвали караванщиков; они сосчитали грузы и разделили их на партии. Затем началась торговля, которая продолжалась около двух часов – хитрецы то и дело притворялись, будто отказываются от моего предложения, и уходили, но через некоторое время неизменно возвращались, всякий раз снижая цену то на пятьдесят центов, то на доллар за каждый груз. Наконец мы договорились, уплатили залог в один доллар и вздохнули спокойно. Вскоре появились крепкие женщины народности миньцзя, которые перенесли наши ящики и чемоданы на лодки. Вечером, после сытного ужина, мы пошли проверить багаж – он к тому времени был аккуратно уложен в большой лодке. Когда вышла луна, над лодкой поднялся огромный парус. Мужчины и женщины принесли местные мандолины и гитары, а также тарелку сыра и большой кувшин вина. Пока они играли и пели, мы угощались вином. Наконец лодка отдала швартовы и заскользила