Гусляр навеки (сборник). Кир Булычев

но несказанно приятный для взора.

      Стропилов попробовал... Когда спохватился, обнаружил, что провел за этим занятием более двух часов. Осознав, сунул шар в карман и попытался привлечь внимание колбоксистов. Он соблазнял спортсменов ужином, грозил порицанием, пытался отобрать шары. Последнее было ошибкой, потому что боксеры умели сопротивляться.

      С синяком под глазом, возмущенный и подавленный, Стропилов покинул общежитие, борясь с желанием вынуть из кармана шарик. Чувство долга позволило ему отказаться от этой мысли и добежать до дома № 16 по Пушкинской улице.

      – Где профессор? – спросил он у жильцов дома, игравших во дворе в домино.

      – Дома, – сказал начальник стройконторы Корнелий Удалов. – Что случилось?

      Не ответив, Стропилов взбежал по лестнице и оказался в кабинете профессора Льва Христофоровича Минца, великого изобретателя и ученого, временно проживающего в Великом Гусляре.

      Корнелий Удалов бросил домино и поднялся вслед за Стропиловым к профессору. Он был встревожен: Стропилов не такой человек, чтобы из-за пустяков носиться по городу.

      Сбиваясь, запинаясь, Стропилов изложил как мог профессору Минцу свою беду.

      – Поглядим, – сказал Лев Христофорович, взяв шар и подойдя поближе к свету. Соседи тоже двинулись к окну.

      – Только осторожнее, – сказал Стропилов. – Не заразитесь.

      Минц снисходительно усмехнулся: заразиться он не боялся.

      – Значит, – сказал он, – принцип такой: создать композицию, чтобы зеленый был за красным, а синий переливался в оранжевый.

      Профессор со свойственной ему проницательностью сразу ухватил принцип игры.

      Руки его начали нежно и уверенно покачивать и вертеть шарик, краски внутри которого пришли в движение, завораживая зрителей. Прошло две минуты, три, пять...

      – Нет, – сказал Корнелий Удалов, который глядел профессору через плечо. – Левее качай. Левее, говорю!

      – Отстань, – сказал Минц.

      Удалов ломал пальцы от желания участвовать в игре.

      Стропилов глубоко вздохнул и насупился. Он понял, что и здесь ему помощи не дождаться.

      Прошло еще полчаса. Профессор Минц уже был близок к завершению игры, но в этот момент Удалов не выдержал, вырвал у него шарик и принялся покачивать его, закрывая от прочих спиной.

      Минц потряс головой, словно пытаясь избавиться от воды, попавшей в уши, потом неуверенно улыбнулся и сказал:

      – Кажется, я увлекся.

      – Знал бы я, – сказал Стропилов печально, – принес бы вам десяток. У них в общежитии этих шариков целая коробка.

      – Но я не увлекся, – сказал Минц. – Разумный человек может устоять.

      – А знаете, сколько времени прошло с тех пор, как я вам этот шарик всучил? – спросил Стропилов.

      – Минута... может, две.

      – Полчаса, – ответил Стропилов. Он не обвинял, не корил, он уже смирился с тем, что колбоксу не жить на свете.

      Минц не сразу поверил в собственный промах. Но потом поглядел на часы и, как человек объективный, должен был признать, что не заметил, как пронеслось полчаса. И это его ужаснуло.

      – Что