Царь из будущего. Жизнь за «попаданца». Алексей Махров

      — Так что, проехать никак невозможно?

      — Ну, разве что «англичане» начнут сбрасывать составы под откос, чем они вроде уже и занимаются… Ничто! Мы им еще из тупиков вагончиков подгоним!

      — Так что же, выходит, и мне никак не проехать до Москвы?

      — Да отчего же вам не проехать? Для своих у нас всегда нужная возможность отыщется!

      — Как же проехать, если все главные пути забиты? — опешил я.

      — Вы, сударь, Лескова читали? — усмехнулся путеец. — Там, в «Леди Макбет Мценского уезда» озорной приказчик так молодой купчихе говаривал: мол, душа моя! И что за люди тебе раньше встречались, что только через дверь им в твою горницу и дорога?

      — Пойдемте, сударь, мы вас проводим! — вежливо взял меня под локоток второй путеец.

      …Пролезая под вагонами составов, действительно, без конца и края, насколько хватало глаз, забивших внеклассную, магистральную станцию Бологое, мы с моим провожатым наконец выбрались к невысокой узенькой платформе, сиротливо жавшейся пообочь главного хода. Путь перед этой платформой, на удивление, был свободен — и поэтому некоторая его неправильность сразу бросилась мне в глаза… На пути было три рельса!

      — Что это такое? — указал я пальцем на это излишество. — Зачем он?

      — А мы уже и не в Бологом, то есть не в самом Бологом, а на станции примыкания Бологое! А это, знаете, станция, расположенная на магистральной линии общей сети, к которой примыкает один или несколько подъездных путей от разных частных промышленных предприятий… Вот сюда, например, подходят усы узкоколейной железной дороги, потому и сделан профиль пути так, что по ней могут ходить одновременно как узкоколейные, так и нормальные поезда! — с законной гордостью объяснил железнодорожник.

      — Хитро! — одобрил я. — А куда идет эта узкоколейка?

      — Да никуда она не ведет! — усмехнулся путеец. — Теряется среди тверских густых лесов и хладных блат… так, во всяком случае, комендант-«англичанин» думает!

      Невдалеке раздался хриплый гудок, и к платформе подъехал удивительный паровозик…

      Представьте себе, что два паровоза аккуратно разрезали пополам, по будку машиниста, а потом соединили их на манер карточных валетов — так, что оказались на получившемся шедевре две зеркально расположенных расширяющихся кверху трубы, два паровых котла, заваленные поверху уложенными в проволочную клетку аккуратно напиленными березовыми чурочками, два водяных танка над тремя огромными красными колесами с каждой стороны паровозика и два ярко-алых паровозных дышла…

      — Ух ты! Вот это диво! — оторопел я.

      — Да ничего особенного, машина системы русского инженера Ганса Ферли, постройки Коломенского завода…

      — А зачем? Чтобы не разворачиваться, да?

      — Конечно! На узкоколейке поворотный круг или станционный «треугольник» не враз и сделаешь. Ну и заодно у машины получается двойная тяга. Потому как паровая машина может ходить с одинаковой скоростью что вперед, что назад — реверс переключай, и только…

      К удивительному паровозику была прицеплена парочка совсем