1993: элементы советского опыта. Разговоры с Михаилом Гефтером. Глеб Павловский

общества, реально сложившегося в тени перестройки. Дела пошли вторым путем. И в приватизации, и в государственном строительстве мы видим признание неформальных структур перестроечного общества населением.

      Они принимают их, вот в чем дело! Конфликта нет, сопротивления нет. Поэтому, кстати, неосуществим переход собственности к трудовым коллективам. Помнишь, повсюду учреждались трудовые коллективы – и все тут же перешло в руки заводских администраций. Рабочие не хотели управлять. Журналисты не взяли в руки СМИ, хотя закон прямо отдал их журналистским коллективам. Советский «виллан» захотел господина и его получил. Ельцин лишь символ господства.

      Потому что политика не ставила задачи создания дееспособной администрации. Никакого общества не существовало, были его проблески, зачатки. А главное, шел процесс распада Союза. Начиная от элементарного жизнеобеспечения, затрагивая это чудовище ВПК, ситуацию в армии. То есть вещи, которые никакой экономической моделью в мире не предусмотрены. А ведь они и диктуют общие рамки!

      Ты говоришь, что нет сопротивления, но в этом спасительный эффект распада Союза. Как бы все пошло в более рациональной модели, открытой мировым рынкам? Трудно сказать. А тут державные эмоции обеспечили наличие доверчивой массы, ориентирующейся на власть, какова она есть. Вцепились в нее, потому что им страшно – не дай бог последнее потерять, это уж совсем конец света! Все такое идет на пользу Ельцину, это его главный капитал.

      И практически все идет на минимуме конфликта, политическая активность подавлена.

      Принимают экономические решения, ориентируясь на внеэкономические обстоятельства, которые на деле играют решающий характер. И не были предусмотрены никем и ничем. Но где-нибудь это должно сойтись.

      Сойтись? В чем? Это консенсус, о котором мечтал Горбачев, но консенсус вне идей и вне принципов. Уже тирания, но пока без тирана. На чем тут можно сойтись – на персоне тирана?

      Сойтись на том, чтоб решить вопрос, что такое Россия внутри для самой себя. Что такое Россия в комбинациях ближнего зарубежья, которое, в свою очередь, входит в неясные комбинации за пределами бывшего СССР. Что такое Россия в альянсе с Америкой в мировом составе. Со всем, что из этого вытекает, в том числе крайне опасным.

      …Осмысление сегодня – главная задача. Я Юре Буртину²⁶ говорил: что, Юра, хочешь всех выгнать с работы? Куда их выгонишь и кто решится выгонять?

      Он за люстрации теперь и за безработицу.

      Даже на крупных предприятиях, кроме военных – те еще на пристойном уровне, – трофейные станки, устаревшее оборудование. Текстильная промышленность в жутком виде. Ну кто решится закрывать сотни предприятий? Нельзя же и разорять людей, и их оскорблять! Я не верю, чтобы профессиональный экономист Гайдар не знал, что от того, что они отпустили цены, предприятия не станут производить больше и лучше.

      У него там главным идет прекращение госдотаций, тогда 70 процентов промышленности разоряются, а остальные начнут работать