Гусляр-2000 (сборник). Кир Булычев

Так что обойдется это вам в двенадцать тысяч долларов чеком на швейцарский банк, а также по новой квартире нам с Удаловым, как только вас изберут всеобщим благодетелем.

      – Не пойдет!

      Начался торг. Он продолжался минут десять. Минц и Усищев вспотели. Спорили они искренне, отчаянно, а Удалову все хотелось крикнуть: «Лев Христофорович, да обдурит он вас, по глазам видно! Посмотрите в эти черные точечки! Ни копейки не даст!»

      Наконец сошлись на трех тысячах и двух квартирах.

      Минц вынул из портфеля и расставил на столе приборы. Усищев смотрел со смешанным чувством страха и надежды. Ему хотелось быть Наполеоном, но он опасался подвоха и боялся, не слишком ли много обещал заплатить за сомнительную тайну.

      Середину стола занял черный шар. Ближе к себе Минц поставил конус, обратив его острым концом к Усищеву, а экранчиком к себе.

      – А это не опасно для здоровья? – спросил Усищев.

      – К здоровью ваша наследственность отношения не имеет, – отрезал Минц. – Но должен предупредить, что у перерожденца существует тесная внутренняя связь с его предшественником. Насколько тесная, мы еще не знаем.

      – А что я Наполеон, это уже точно?

      – Проверим – будет точно.

      – Ну давайте! – приказал Усищев и поправил буденновские усы. – Время не ждет. Чем черт не шутит... Может, и Александр Македонский... Чувствую я в себе иногда Александра, прости, Македонского.

      – Замрите, закройте глаза, – велел Минц.

      На экране конуса Удалов увидел вовсе не Усищева и даже не Наполеона... Там было нечто туманное.

      – А нельзя так сделать, чтобы я из себя стал, как Наполеон? – спросил Усищев, не открывая глаз. – Мне это по телевизору хотелось бы показать. Постарайся, накину!

      – Это мы и постараемся сделать. Если есть ваше желание.

      – Ясное дело – хочу, чтобы стал, как этот самый... с которого я произошел.

      Изображение на экранчике стало принимать все более отчетливую и устрашающую форму.

      Удалов открыл рот, чтобы закричать, но Минц зашипел на него, как кобра.

      Жужжание в конусе и черном шаре усилилось.

      И тут Усищев начал приподниматься над столом, упершись в него тонкими лапами. Он уменьшался, причем скорее прочего уменьшалась голова, вернее, уже головка... Черные точки глаз сверкали отчаянно и злобно, и все более ссыхался он, все быстрее уменьшался...

      – Он этого хотел, – мрачно сказал Минц.

      Большой черный таракан немного постоял, озираясь, в центре стола, а потом кинулся в атаку на Минца. Нападение было столь яростным, что Минц с Удаловым прыгнули в стороны, а таракан Усищев, не рассчитав сил, упал со стола и, осознав, видно, что придется переносить свою деятельность в иной мир, шустро кинулся в угол.

      – Вот и все, – сказал Минц, отключая приборы. – Человеком меньше, тараканом больше...

      – Что ты наделал! – закричал Удалов. – Ты же убил городского руководителя!

      – Никто не погиб, ничто не погибло. Сейчас он организует выборы в тараканьем царстве... А мы с тобой давай поспешим отсюда, а то какой-нибудь лакей