Изюм из булки. Том 2. Виктор Шендерович

Франс, граф де Кюстин, дедушка Крылов, Федор Тютчев – ну все против Путина, все!

      «Лев пестрых невзлюбил овец…»

      Шапка на воровской голове горела регулярно, и дедушка Крылов не вылезал из оппозиционеров.

      В конце нулевых на юбилейном вечере телеканала «Культура» Михаил Козаков прочел басню «Пестрые овцы» – про Льва, который, будучи связан проблемами имиджа, не решался лично задрать отвратительных ему овец, но – «приказал овец волкам пасти»…

      Хохот аудитории сдетонировал в руководящих мозгах, и басню вырезали из трансляции. Так аллюзия стала явкой с повинной.

      Литературный процесс

      До «Речного» меня вез милейший узбек на «жигуле».

      В Москве он, по его словам, жил уже год. Первые полгода было плохо, потому что не было машины. Теперь машина есть – и теперь хорошо.

      – Ты кто по профессии? – спросил он спустя какое-то время.

      – Журналист.

      – Журнали-ист… – с уважением протянул узбек. – А знаешь, что сын Лужкова отравился арбузом?

      Я не знал.

      – Какой же ты журналист… – Он подозрительно покосился на меня и предположил: – Ты не русский вроде.

      Я подтвердил его подозрения.

      – А кто? – поинтересовался он.

      – Еврей, – признался я.

      – Лев Толстой был еврей, – сообщил узбек. Кажется, он пытался меня успокоить.

      Насчет Толстого я поверил не сразу, но узбек отмел все сомнения: еврей-еврей! И поскольку я уже второй раз оказался не в курсе, посоветовал:

      – Тебе книги надо читать.

      С минуту после этого мы ехали, думая каждый о своем.

      Я думал о том, что надо, действительно, подтянуть образовательный уровень, а то тут, в борьбе с режимом, важные новости пропускаю. Узбек же, оттолкнувшись от Льва Толстого, вынырнул мыслями в самом неожиданном месте.

      – Книгу хочу написать, – сказал он. – Книгу где издают? На Поварской Дом писателей есть – там?

      – Не там.

      – А где?

      – В издательстве.

      – А где издательство?

      – А вот, например…

      Мы как раз проезжали мимо одного издательства, где со мной однажды обошлись не слишком хорошо. Но отомстить издательству не удалось.

      – К Путину пойду, – сообщил мне узбек о будущем книгопечатания в России.

      – Зачем?

      – Путин должен дать добро!

      Узбек был мало похож на носителя государственных тайн, но я все-таки уточнил:

      – А о чем книжка?

      – О моей жизни, – просто ответил узбек. – Шесть-семь книг будет.

      Владимир Владимирович! На днях к вам зайдет узбек с рукописью. Ждите.

      Чего он хочет?

      Дело было в 2004 году.

      Виктор Петрович, левачивший на своем «мерседесе» восьмидесятых годов сборки, узнал меня по голосу, на светофоре разглядел – и завел разговор о политике. Через некоторое время он вслух рассуждал о неисповедимых путях собственного волеизъявления.

      Сначала, сказал он, я думал вообще