Монументы Марса (сборник). Кир Булычев

конуру.

      – Раиса просила вытащить из чулана старые профессорские журналы и бумаги, потом, там два сундука и еще какая-то рухлядь. Она мне показывала.

      Я мог бы сказать, что должен заниматься. Я мог бы даже сказать, что имею право хоть раз в неделю отдохнуть. Но я растерялся. Ведь я готовился к другому разговору.

      – Как хочешь, – сказал я.

      – Ну вот и отлично.

      В чулане пахло кошками. В маленькое окошко под потолком пробивался луч солнца, и в нем важно плавали пылинки. Бумаги были связаны стопками, журналы грудами возвышались в углах и на ящиках.

      Сзади возникла Раиса и сказала, хотя никто не просил ее:

      – Все ценное я в институт отдала. Приезжали из института. Я отдала безвозмездно.

      Ей понравилось последнее слово, и она повторила:

      – Безвозмездно.

      – За некоторые книги в букинистическом вам бы неплохо заплатили, – заметил я.

      Она не уловила иронии и сразу согласилась, словно сама об этом жалела:

      – Тут была масса книг, и некоторые из них старые, ценные. У профессора была изумительная библиотека.

      Валентина надела пластиковый передник и косынку. Она вошла в чулан первой, и луч света зажег ее волосы. Ну почему у нас не получилось? Почему кто-то другой должен любоваться ее волосами?

      – Бумагу и журналы складывайте у кухни, – напомнила Раиса.

      Валентина не ответила. Видно, была информирована об этом заранее.

      – Я уже договорилась со старьевщиком. Он приедет за макулатурой на грузовике, – сообщила Раиса.

      Они и не сомневались, что я потрачу субботу на черный труд. Мое согласие было пустой формальностью.

      Валентина наклонилась и передала мне первую пачку журналов. Я отнес их в сад и положил на землю. Журналы были немецкие, кажется, «Биофизический сборник» десятилетней давности. Я подумал, как быстро человек исчезает из жизни. Как быстро все забывается. Эти журналы стояли на полках рядом с книгами, и человек по фамилии Козарин, которого я никогда в жизни не видел даже на фотографии, подходил к этим полкам, и содержимое этих журналов было отпечатано у него в мозгу. Я открыл один из журналов наугад и увидел, что на полях расставлены восклицательные знаки и некоторые строчки подчеркнуты. Существовала стойкая обратная связь между жизнью Козарина и жизнью этих статей. И наверное, эти журналы и еще большие кипы бумаги, исписанные самим Козариным, потеряли выход к людям, как только не стало самого профессора. Вот сейчас приедет старьевщик и заберет их, чтобы потом их перемололи и напечатали на чистой бумаге новые журналы, каждый из которых прилепится к какому-то человеку, срастется с ним и, вернее всего, умрет с ним. Три года назад на этой даче существовал замкнутый мир, построенный Козариным за многие годы. Теперь мы с Валентиной дочищали остатки его, чтобы новый, Раисин, безликий и маленький мирок полностью восторжествовал здесь. И я подумал, что обязательно, когда буду в Ленинке, загляну в каталог: что же написал, что придумал сам Козарин, есть ли ниточка, которую мы обрываем здесь и которая