Полиция. Ю Несбё

высокого худого мужчину?

      – Да, – ответила Беата Лённ.

      – Хотел бы я, чтобы он сейчас был с нами.

      – Да не был он тощим дылдой, – вмешался Бьёрн Хольм.

      Двое собеседников повернулись к нему.

      – Разве Харри…

      – Я говорю об этом парне, – ответил Хольм, кивнув на тело, свисающее с подъемника. – О Нильсене. Он стал дылдой за эту ночь. Если вы потрогаете его тело, то почувствуете, что оно имеет консистенцию желе. Я уже видал подобное: так бывает, когда человек падает с огромной высоты и ломает себе все кости. А если скелет переломан, то мясу не к чему прицепиться и оно скользит, поддаваясь силе притяжения, пока rigor mortis[19] не остановит это движение. Любопытненько, да?

      Они молча разглядывали тело. Потом Хаген резко повернулся и пошел прочь.

      – Слишком много информации? – спросил Хольм.

      – Возможно, перебор с деталями, – ответила Беата. – И мне бы хотелось, чтобы он был здесь.

      – Как думаешь, он вообще когда-нибудь вернется? – сказал Бьёрн Хольм.

      Беата покачала головой. Бьёрн Хольм не знал, было ли это ответом на его вопрос или общей оценкой ситуации. Он развернулся и краем глаза заметил легко покачивающуюся еловую ветку на опушке леса. Холодный птичий крик пронзил тишину.

      Часть II

      Глава 6

      Колокольчик над входной дверью оглушительно зазвенел, когда Трульс Бернтсен зашел с морозной улицы во влажное тепло. В помещении пахло гнилыми волосами и лосьоном для волос.

      – Подстричься? – спросил юноша с блестящими черными волосами, которые, Трульс был уверен, ему уложили в другом салоне.

      – Двести? – ответил вопросом Трульс, стряхивая с плеч снег.

      Март, месяц нарушенных обещаний. Он указал большим пальцем за спину, чтобы удостовериться, что объявление на улице по-прежнему актуально. Мужская стрижка – 200. Детская – 85. Пенсионерам – 75. Трульс видел, как люди заходили сюда с собаками.

      – Как всегда, друг мой, – сказал парикмахер с пакистанским акцентом и жестом пригласил его сесть в одно из двух свободных кресел.

      В третьем сидел мужчина, в котором Трульс моментально определил араба: он смотрел мрачным взглядом террориста из-под свежевымытой челки, прилипшей ко лбу. Мужчина быстро отвел взгляд, встретившись с Трульсом глазами в зеркале: может, почуял запах бекона, а может, узнал взгляд копа. В таком случае он мог быть одним из дилеров, работающих на улице Бругата. Всего лишь травка, арабы настороженно относятся к тяжелым наркотикам. Наверное, Коран приравнивает спид и героин к свиному стейку? А может, это сутенер, золотая цепь – первый признак. В таком случае кто-то незначительный. Трульс знал в лицо всех серьезных сутенеров.

      Парикмахер надел на него нагрудник.

      – Да, хорошо ты оброс после последней стрижки, друг мой.

      Трульсу не нравилось, когда «своим другом» его называли пакистанцы, а особенно пакистанцы-гомики, которым вскоре предстояло к нему прикоснуться. Но вот чем выгодно отличались местные гомики-парикмахеры, так это тем, что не прижимались бедрами к твоим

19

Трупное окоченение (лат.).