Славься! Коронация «попаданца». Михаил Ланцов

требуют суровых мер. Сколько он наводил порядок в Санкт-Петербурге? Месяца два. Так там до сих пор кража – событие! Таких кошмаров на лихих людишек еще никто не наводил. Да и осталось их мало. Но вы зря опасаетесь. Мне намедни сестра письмо прислала. Если вы помните, она работала экономкой у покойного Эразма Эдуардовича.

      – Марфа Кирилловна?

      – Она самая. Так вот, она пишет, что после тех дел, которые творили эти разбойники, народ буквально ликовал, встречая с искренней радостью смерть очередного лихого человечка. Ведь крови-то они им попили знатно. По улицам пройти нельзя было. А девок сколько снасильничали? Для петербуржцев Император стал поистине спасителем. Так что все эти ваши переживания пустые, Аристарх Иванович. Наш новый царь не боится крови, но разум имеет и за своих горой. А то от душегубов уже и ни пройти, ни проехать. Хоть порядок наведет.

      – То да. На днях слышал, что в Ростове поймали надворного советника, что держал банду для своих тайных дел. Как обычно поступали раньше? Советника этого от дел отвести, да на другое кресло посадить, а душегубов через шпицрутен[17] и на каторгу.

      – А те оттуда потом бежали… и снова за старое.

      – Именно что. Причем атаман их в чине оставался и охотно принимал этих разбойничков обратно. Но те времена прошли!

      – Что, неужто всех повесили?

      – Хуже! Надворного советника того полностью поразили в чинах и заслугах, все имущество конфисковали в пользу государства и сослали на пожизненные дорожные работы.

      – Ну надо же! – искренне удивился Демьян Кирилович.

      – Да, да! Причем жену и двоих детей выслали в Оренбург на постоянное жительство. Говорят, что домик им там выделили на окраине и к работе какой-то пристойной поставили. Но все одно – такая даль! Ни родственников, ни знакомых.

      – А что с душегубами стало?

      – Троих, что уже имели за спиной суд, да руки в большой крови, приговорили к смертной казни через опыты…

      – Спаси и сохрани! – спешно перекрестился Демьян Кириллович.

      – Страшная смерть. Поговаривают, что этих «молодцев» выносили из зала суда. Чуть рассудка не лишились от ужаса. Смерть-то она, может, и страшна, но такая смерть особенно, – покачал головой Аристарх Иванович.

      – Да, жутко становится, – слегка поежился Демьян Кириллович. – А с остальными что сталось?

      – По-разному. Но одно верно – всем дали сроки дорожных работ.

      – Да… дела… но оно и правильно. Так и надо. А то распустились люди. И что примечательно – за дело ведь их наказали.

      – Но все одно боязно.

      – А вы злого умысла не держите, он вас и не тронет. Слышали, чтобы Император кого без дела притеснял? Вот то-то и оно. Суров он больно, но справедлив. Всем боязно, но против него рта не открывают те, что с разумом. Ибо оно хоть и страшно, но правильно. Нутром чую, правильно.

      Глава 3

      Николай Алексеевич прогуливался по парку опытного санатория при НИИ медицины. Он знал, что на нем отрабатывались лечебно-профилактические

17

Шпицрутен – одно из традиционных наказаний. Виновного проводят сквозь строй солдат, которые бьют его длинными гибкими прутами – аналогами розги. И так до потери сознания. Потом заключенного лечили, и если должное количество ударов не было нанесено, то вели снова. Таким образом в множество циклов провинившийся мог получить и две, и пять тысяч ударов. Самое суровое наказание было вынесено Николаем I в 1827 году и выражалось в 12 тысячах ударов.