Последняя битва. Александр Прозоров

Святилище, уже больше двух веков не знавшее языческих обрядов, готово было простить новоявленному жрецу любые ошибки в волховских правилах, лишь бы опять, пусть хоть ненадолго, возродиться к былой жизни, силе, славе.

      Но это было не то. Намоленное сотнями поколений славян капище уже давно жило своей, независимой жизнью, имело свою душу, свою волю, свою силу. Андрей же желал достучаться до бога, добиться его воли в возвращении сил раненому холопу.

      Чаша снова наклонилась, скупо проливая темную жидкость на след демона, заставляя его пульсировать и чернеть, пропитываясь лошадиной кровью.

      – В твой дом вхожу, великий Велес, с чистой душой, уважительным словом, доброй мыслью, искренним подношением. Прими мой дар скромный, повелитель всего живого, услышь мое слово, ответь моей молитве, – терпеливо повторил Андрей.

      Воздух задрожал, словно над самой головой бесшумно прошел тяжелый грузовой вертолет. Начертанный окрест камня круг вдруг стал хорошо виден вместе со вписанной в него пентаграммой, на остриях звезды выросли темные фигуры призванных рунами существ – крупных и мохнатых, как медведи; четверолапых с крыльями за спиной, похожих на грифона; низких плечистых и рукастых, как лешие; грудастых птиц, пугающе напоминающих чаровницу Сирин. Это не была свита Велеса – только лишь тени, слабое подобие могучих древних духов. И совсем не страшным на их фоне показался ворон, что опустился на самую макушку камня и многозначительно кашлянул, чуть повернув голову и глядя на гостя сверху вниз. Птица была столь черна, что хорошо различалась даже на фоне ночного неба, глаза же ее и вовсе казались провалом в потустороннюю бездну.

      – Великому Велесу мое уважение… – Вызубренные слова древних заговоров неожиданно начисто вылетели из головы Зверева, и он просто склонился перед ночным вестником, опустошая свою чашу: – Прими мой искренний дар и снизойди к просьбе моей о помощи…

      Кровь заструилась по камню, наполнила линии рисунка, коснулась земли, ненадолго превратив тени Велесовых слуг в сочные и яркие образы. Однако ученику Лютобора было сейчас не до них. Он торопливо выдернул из мешка второй бурдюк, снова наполнил чашу старательно приготовленным зельем из густого терпкого ежевичного вина, сдобренного настоем из девясила, болиголова и сон-травы с пастушьей сумкой, заговоренного на перекрестье четырех дорог. Здесь было и седьмое яйцо белой несушки, и клык матерого волка, и лунная вода, и росинка плакучей ивы. Андрей сделал для дядьки все, что только было в его сила, испробовал все средства, о которых только успел узнать от старого чародея. И теперь оставалось только одно: дать зелью силу благословением древнего хозяина жизни.

      – Сделай милость, великий Велес.! – Князь отбросил бурдюк и с поклоном поднял чашу двумя руками. – Снизойди к смертным, великий бог, раздели с нами братчину хмельного вина. Будь братом нашим на этом скромном пиру. Почти родичей своих по свароговой крови. Признай родство наше в служении земле русской.

      Ворон,