Последняя битва. Александр Прозоров

чадо. Я слишком знающ и опытен, чтобы встретиться с неожиданностью или испытать удивление, я пережил все радости, которые возможны для смертного. Для меня невозможны ни любовь, ни ревность, мне не нужно выдавать замуж дочерей и ходить в сечу бок о бок с сыновьями. Все ушло, ушло, ушло. Я стал похож на старый трухявый пень. Пусть он старше и мудрее всех в лесу, но внутри его лишь червоточины, труха и плесень. И его больше не радует даже почтение юной поросли, ибо и к нему он давно, давно привык и принимает как должное. Разве это жизнь? Нет, чадо, больше я этого не хочу. Мне пора уходить.

      – Перестань, Лютобор! – горячо возразил Зверев. – Все еще только начинается! Мы спасли Русь, и теперь у нее будет новая, бурная и веселая история! Я познакомлю тебя с детьми, я покажу тебе новые крепости и города. Ты просто скуксился в своей лесной норе, вот и ноешь. Тебе нужно вдохнуть свежего воздуха, окунуться в новую жизнь!

      – В тебе бурлит молодость, чадо, – покачал головой чародей. – А для меня все это уже было. И не раз. И с каждым разом восторга от «глотка свежести» становилось все меньше и меньше. Ты не понимаешь самого главного, отрок. Уходить нужно тогда, когда ты всего лишь устал, а не тогда, когда эту жизнь ты начинаешь ненавидеть. Ненависть плохое чувство. Из твоего учителя я могу стать врагом всего живого. И тогда тебе придется не познавать мою мудрость и мой опыт, а сражаться против них, дабы убить меня, как порождение мрака и смерти.

      – Ты не можешь стать врагом всего живого, Лютобор! Не поверю в это никогда в жизни!

      – Это потому, что сейчас во мне совсем мало ненависти, отрок. Но если из жизни уходит радость – то что может появиться вместо нее? Не хочу. Эту сторону жизни я познавать не хочу. Потомкам великого Сварога не пристало купаться в крови девственниц, пытать слабых и бояться смерти. Это удел демонов и поклонившихся им негодяев. Человека русского завсегда справедливость и доброта от прочих племен отличала. Коли из души уходит радость, трудно быть русским. Иным же становиться не хочу.

      – Это нечестно, Лютобор! Ты нужен мне, нужен всем тем бабам, что к тебе за советами бегают, нужен детишкам, коих от лихоманки спасаешь, нужен смердам, что от засухи или холодов страдают.

      – Я знаю чадо, – кивнул волхв. – Раньше это было для меня важнее моей усталости. Теперь же больше нет. Я начинаю меняться, чадо. И отнюдь не в лучшую сторону. Я вижу это. Заметил уже давно. Но я ничего не могу изменить. Разве знание о скором наступлении зимы способно предотвратить ее приход?

      – Я не хочу, чтобы ты уходил, мудрый волхв, – склонил голову Андрей.

      – Это хорошо, – улыбнулся колдун. – Было бы хуже, если бы ты этого хотел. И все же уходить нужно, когда тебя желают удержать, а не проклинают. Прости меня, чадо, но мне действительно пора. Мой час пришел. Отныне ты останешься один.

      Чародей ударил посохом оземь, и совсем рядом стало подниматься из-под земли непривычно огромное, ослепительное рассветное солнце. Волхв, словно юному мальчику, погладил Андрею голову, потом повернулся и ушел прямо в нестерпимо яркий свет.