Битва веков. Александр Прозоров

сигналу князя приказчица выступила вперед, протянула боярину обильно парящий корец: сбитень и вправду был горяч. Тем не менее гость с видимым удовольствием осушил досуха резной ковш, перевернул, показывая, что не осталось ни капли:

      – Благодарствую, княже. Твой сбитень хорош.

      – Ты в дом входи, – посторонился Зверев. – Попотчуйся, чем бог послал.

      – С большой радостью, княже. Токмо дозволь, холоп сумку чересседельную сразу занесет. Велика больно самому таскать.

      – Ты, Алексей Данилович, вижу, совсем без свиты решил меня навестить, – кивнул на двор Зверев.

      – А ты мыслил, я со стражей заявлюсь?

      – Нет. Ожидал, что с сыновьями. Хорошие у тебя ребята, с радостью бы с ними еще раз за одним столом посидел.

      Варя, забрав корец, шмыгнула в дверь. А значит, минут через десять стол в трапезной будет накрыт. Оставалось лишь немного потянуть время.

      – Дети в дорогу сбираются. Сам знаешь, княже, без хозяйского пригляда дворня завсегда чего-нибудь напутает. Я ведь тебе сказывал, что государь мне отпуск дал за имением присмотреть? Последние годы неурожайными случились. Надобно за посевной самолично проследить, а то как бы вовсе без хлеба осенью не остаться.

      – Да, я помню, – кивнул Зверев. – На пиру у боярина Кошкина о том говорили. Беда нынче с погодой. Холодно. Ничего не растет.

      – Беда, княже… – согласно кивнул гость, стрельнул глазами по сторонам, и понизил голос: – Как ты не боишься пред государем речи столь дерзкие держать? Вчера мыслил, коли не на плаху, так в поруб тебя Иоанн отправит.

      – Ну-у… – усмехнулся Зверев. – А как ты сам поступишь с холопом, что жизнь тебе не раз спасал, поручения трудные исполнял в точности, однако странен и дерзок?

      – Как? – на миг задумался боярин и усмехнулся в густую бороду: – В походе поближе держать стану, в мирные дни подальше. А наказывать не буду, дабы лишний раз полезного слугу не обижать.

      – Вот именно так Иоанн и поступает, – кивнул Андрей. – Свияжск я ему построил, полки стрелецкие обучил, порчу колдовскую снял. Но при дворе места мне так и не нашлось. Токмо ради поручения нового из удела и вызывают.

      – Хочешь, княже, похлопочу? – с готовностью предложил Басманов. – Нечто для столь верного слуги, как ты…

      – Думаешь, я обижаюсь, боярин? – с улыбкой перебил его Андрей. – Нет. Мне жену любимую видеть куда как приятнее, чем… Чем бояр царских, вечно чем-то недовольных, из-за мест лающихся да козни друг другу строящих. На добром слове тебе спасибо, однако же – не хочу. Но прости, Алексей Данилович, совсем тебя заболтал, – спохватился Зверев. – Идем, идем. Стол накрыт, вино выдыхается, мед греется, сбитень остывает…

      Андрей не ошибся в Вареньке – когда они с гостем вошли в трапезную, в центре стола, напротив хозяйского места, уже стояло угощение: два изящных серебряных кувшина, покрытых чеканкой, две глиняные крынки, блюдо с пряженцами, миски с грибами и капустой, поднос с крупным копченым карпом.

      – Присаживайся, Алексей