Мои друзья святые. Рассказы о святых и верующих. Наталья Горбачева

Люди брали их в благословение. Перед нами бутоны закончились. В голову тут же влетела паническая мысль: что-то не так я делаю, не хочет Ксения, чтобы писала про нее, даже бутончиком не одарила.

      Лена просто спросила у служительницы:

      – А больше бутонов нет?

      – Нет, – строго ответила та.

      – Ну, посмотрите, сколько вам цветов тащат, а вы жалеете, – выговорила Лена.

      – «Тащат» не нам, а Ксеньюшке, и раздает тоже она, – ответила служительница и ушла в подсобное помещение.

      Народ, на удивление, почти весь схлынул. Я стояла в центре часовни и с грустью думала, как мгновенно все произошло: вчера была в Москве, утром в Питере, прибежали на Смоленское и вот уже надо уходить… А мне так хотелось побыть в часовне – хоть до вечера простояла бы. Знала, что нескоро сюда приеду опять, жалко. В Питер почему-то никогда не тянет, как будто не существует этого города. Он для меня как музей: посмотрел и – домой, в музее разве можно жить… Действительно: есть москвичи, а есть питерцы. Питерцы Москву недолюбливают, а москвичи в Питере категорически жить не могут. Но что интересно, не в Москве Господь Ксению поселил, а именно в Питере, почему? Наверно потому, что наша гордая Северная столица более всех в России нуждалась в блаженной утешительнице вдов и сирот; слишком много было «униженных и оскорбленных» в граде Петра, который именно из Питера начал рубить окно в Европу… Вот в Москве был Василий Блаженный, юродивый, который царя Грозного безбоязненно укорял. А Ксению запомнили тем, что утешила и спасла целые толпы людей. И продолжает это свое служение до сих пор…

      – Побежали! – окликнула меня Лена. – Не успеем в Иоанновский.

      – Подожди, – откликнулась я. – Давай еще немного постоим. Здесь так хорошо…

      Лена только пожала плечами, мол, не она, а я, кажется, тороплюсь на поезд.

      Тут из-за двери вдруг вышла служительница. Я боялась ее строго вида, но будто чья-то рука властно подвела меня к ней и заставила говорить.

      – Матушка, простите… Я из Москвы… приехала вот, ночью. Мне предложили написать про блаженную Ксению книгу… приехала ей помолиться…

      – Что же, пишите! – разрешила служительница, хотя я предполагала, что в ответ она должна была сказать что-то вроде, мол, много вас тут ходит всяких. И была бы права.

      – Ой, – ободрилась я. – А тогда можно на память что-нибудь от Ксении получить, в благословение, что ли…

      – Можно, – служительница окинула меня взглядом с ног до головы и скрылась опять в своей подсобке.

      Ее не было минут десять, которые показались вечностью. Лена стала меня торопить, потому что до обратного поезда оставалось всего два с половиной часа.

      – Да не выйдет она больше, пошли… Знаю я ее!

      – Подожди, еще пять минуточек, – просила я.

      И вдруг она вышла. Но я увидела только розу красного цвета на длинном стебле, которую служительница несла на вытянутой руке.

      – Вот вам, – вручила она ее мне.

      – Это мне? – удивилась я, впрочем, как и Лена, которая даже хлопнула в ладоши от неожиданности.

      – Вы