Человеческое тело. Паоло Джордано

красивы. Он больше не чувствует своего тела, и это ощущение его бесит.

      – Раз ты беременна, не надо пить.

      – Капля водки – последнее, что должно нас сейчас беспокоить.

      – Все равно не надо пить.

      Они умолкают. Рене слово за словом прокручивает в голове их разговор. Остальное – моя забота. Что стоит за этими словами, ему трудно вообразить.

      – Хочешь, мы все равно можем…

      Розанна спрашивает его так, словно это не запрещено. Сама беременна, а пьет и собирается лечь с ним в постель. Рене растерян. Ему хочется крикнуть ей в лицо, что она свихнулась, но он понимает, что так вечер закончится, как полагается: они потрахаются, а потом он уйдет с таким чувством, будто сделал то, чего от него ожидали, и не более.

      – А что, давай! – соглашается он.

      Они перемещаются в спальню и, повернувшись друг к другу спиной, раздеваются. Начинают они медленно, нежно, потом Рене уступает желанию уложить Розанну на живот. Для него это означает небольшое наказание. Розанна бурно кончает, он – спокойнее. За секунду до того, как кончить, он выскальзывает из нее, словно это может что-нибудь изменить, но она не сердится.

      – Хочешь – переночуй у меня, – предлагает она. – Мне завтра на работу не идти. Провожу тебя домой забрать вещи, а потом – в аэропорт.

      – Не надо.

      – Можем побыть вместе несколько часов.

      – Мне пора.

      Розанна встает и спешно набрасывает на себя халат. Находит в сумочке кошелек и протягивает деньги Рене.

      Он смотрит на руку, держащую банкноты. Он не может взять деньги у женщины, которая носит его ребенка, но Розанна не отводит руку и ничего не говорит. Сделать ей скидку? Нет, это было бы полным лицемерием. Она всего лишь его клиентка – такая же, как и все остальные. Он не виноват в том, что возникли непредвиденные обстоятельства.

      Рене берет деньги, и не проходит и десяти минут, как он уже готов уйти.

      – Тогда дашь мне знать, – говорит ему Розанна в дверях.

      – Хорошо, я дам знать.

      Утром стоит невыносимая жара, небо словно покрыто светло-серой эмалью: от такой погоды болит голова. Гражданские бродят по залу аэропорта, привлеченные необычным скоплением военных. Пепельницы на улице переполнены окурками. Йетри с мамой приехали на автобусе. Он ищет глазами товарищей – некоторые здороваются с ним издалека. У Митрано самая многочисленная семья, и единственный из его свиты, кто не галдит, – бабушка в инвалидной коляске: отвернулась от внука и смотрит прямо перед собой, словно увидела что-то страшное, но скорее всего, думает Йетри, она просто выжила из ума. Родители Анфосси то и дело поглядывают на часы. Чедерна целуется со своей девушкой, бесстыдно положив ей ладони на ягодицы. Дзампьери держит на руках малыша, который забавляется тем, что тянет ее за волосы и то пристегивает, то отстегивает застежку-липучку на форме, – поначалу она не возражает, но потом резко опускает малыша на пол, и тот принимается хныкать. Рене, сидя со склоненной головой, разговаривает по телефону.

      Йетри чувствует, что его хватают за правую руку. Не успевает он возразить,