Пять баксов для доктора Брауна. Книга 2. М. Р. Маллоу

разозлилась Ширли.

      – Козебродски! – закричала она тем страшным голосом, которым распугивают обыкновенно детей, играющих в мяч прямо под вашим окном. – Куда вы подевали мой хлыст?

      – Хлыст занят! – ответил ей голос с еврейским акцентом.

      М.Р. Маллоу зажал рот компаньону. Оба осторожно выглянули наружу.

      – Молчите, вы, чудовище в юбке! – закричал Джейк.

      – В юбке! – всплеснула руками Ширли. – У меня нет даже юбки! Эти подонки общества разлили вино мне на платье! Меня здесь унижают! Держат в черном теле!

      – Какова! – порадовался Дюк. – Не зря две недели воспитывали!

      Ширли вышла и оглядела гостя со всех сторон.

      – Нет, это невозможно, понимаете? Они вечно крадут мой хлыст!

      И, повернувшись в сторону комнат, снова закричала:

      – Эй, вы! Бездельники! Только бы убивать невинных людей! Назначьте, наконец, арендную плату этим флагеллантам!

      Из окна было видно, как убегает жертва горшка.

      – А, нет, он возвращается, – сказал Джейк.

      Налетел на Ширли и взвыл: его толкнули в больное место.

      – Вы же сказали, они все в бане? – запыхавшись, спросил джентльмен с ночным горшком, задирая голову под окном – А кто же тогда вот эта особа?

      Он показал горшком на графиню. Графиня спряталась.

      – И кто кричал, что занят хлыст?

      – Это не девка! – закричали компаньоны хором. – Это переодетый парень!

      – Не слушайте их! – закричал откуда-то Козебродски. – Эти шлемазлы все время врут! А это девка! Дора! Мисс Дора Говизна – мы тут ее так называем!

      – А хлыст забрали те джентльмены средних лет! – продолжал он. – У них связи! Они в десятом номере!

      – Маркс и Энгельс! – добавил из-за его плеча Джейк, который ходил в уборную с лампой: почитывал «Европейский журнал», забытый кем-то из клиентов.

      – Чарльз и Дарвин! – поправил Дюк, который не одобрял теории марксизма.

      – Как? – поразился джентльмен с ночным горшком, который так и держал, забывшись, в руках. – Они тоже все евреи?

      – Да! – продолжал в окно Дюк. – И члены масонский ложи! А вы что думали?

      – А этот, который кричит?

      – Кричит мистер Дарвин. У них сегодня заседание. И у него истерика.

      – Почему у него истерика? – спросили снизу.

      – Зануда! – возмутился Джейк.

      И заорал в окно:

      – От эволюции, революции и флагеллации!

      После этого господин с ночным горшком убежал уже без оглядки.

      Клиенты сползались, как мухи. Бордель трясся – ночью от веселья, днем – от перестрелок и перебранок с конкурирующими компаниями с соседних кварталов. Козебродски от радости напивался каждый вечер и до смерти надоел всем своим бормотанием об успехе, который, без всяких сомнений, ждет заведение в самом недалеком будущем. Его высокая трепещущая фигура попадалась вам то в коридоре, то в комнате Ширли, нервируя Д.Э. Саммерса, то металась туда-сюда по улице, как репей прицепляясь каждый раз, когда вы оказывались в поле зрения, то внезапно вырастала