Чудовище (сборник). Ярослав Астахов

      С отваливающейся кое-где штукатуркой, в причудливых желтых пятнах, какие оставляла вода, когда она проливалась, по небрежности верхних соседей, в разные, далеко отстоящие друг от друга эпохи… Костя был убежден: этот потолок, однажды, его раздавит.

      Потому что потолок умел опускаться. И Костя это видел собственными глазами, вполне отчетливо. И видел не один раз.

      Происходило это всегда в моменты, когда исследователь отдыхал, улегшись без движения на спине – вытянувшись на раскладушке, которую никогда не складывал. Чуть вздрогнув, потолок начинал движение вниз. Сначала весьма замедленное… затем быстрее, еще быстрее…

      В такие мгновенья Костя хотел бежать. К примеру – соскользнуть с раскладушки и выбросится в окно. Однако с ужасом убеждался, что он не может и шевельнуться… затем он терял сознание.

      Когда оно к нему возвращалось, все в комнате обнаруживалось как прежде. Все было по местам и подозрительно чинно… Да Костя был не простак! У него не было высшего образования, не мог он похвалиться и завершенным средним, но не таков он был, чтобы обмануться дешевой уловкой комнаты – соблазниться пристойной маской: решить, будто случившееся лишь померещилось.

      Нет, Костя хорошо знал: это было.

      И оно повторится.

      Конечно же, о поведении потолка Костя никому не рассказывал. Даже матери. Хотя она могла бы понять, в отличие от иных многих. Ведь мама Кости… словом, и она тоже видела, по временам, скрытое. Хотя и далеко не так ясно, как ее сын. И разве только урывками, невзначай, краем глаза. Но все-таки она видела, и потому Косте было интересно общество матери, несмотря на разницу в возрасте и почти полное отсутствие общих тем.

      Наличие опасности

      (потолок)

      тяготило Костю, но не особенно. Он подходил философски. Ведь от подобного не уйти: за любой квартирой, где бы и какой ни была, имеются грешки в этом роде. Всякое жилище есть хищник… естественно, ограниченные люди это не замечают. Потому что не видят. А если ты увидишь и скажешь им, желая предостеречь, – то они не верят, они смеются. Хотя могли бы иногда и задуматься: ведь нет-нет, а и промелькивает в печати сообщение типа «обнаружен убитым в запертой изнутри комнате».

      Возможно, кое-кто и задумывается…

      и делается бомжом.

      Когда-нибудь, думал Костя, потолок достанет его. И кто-то обнаружит «веселенькую» картинку; следователи начнут гадать: и с чего бы – весь потолок залит кровью, а стены от нее, гляди, почти чистые?

      Но только это не повод менять квартиру или вообще отказываться от крыши над головой, считал Костя. На новом месте может поджидать что похуже… да и вообще по сути никакой разницы! Ведь так или иначе видящий не живет долго, и это известно всем: средняя продолжительность жизни исследователя гораздо меньше, чем у людей ограниченных.

      Течение философской меланхолии прервал звонок в дверь. Защелкал мелким соловушкой… Костя б убил звонок! Он видел образ его души: жестяная птичка, заклепанная и размалеванная. Она закидывает головку и булькает, а под хвостом ее медленно поворачивается блестящий ключик.

      Приличные люди вообще приходят не через дверь, учил Костя. И афоризм этот был результат обобщенья большого опыта. Но Костя признавал исключения из этого правила: например, мама. Она использовала всегда дверь, и тем не менее считать ее неприличной не было оснований. Или вот хотя бы жена (законная или нет – Костя уже не помнил). Анечка появлялась, в большинстве случаев, именно через дверной проем, но уж ее-то никак было нельзя причесть к плохим людям!

      Впрочем, в последнее время на этот счет у Кости возникали сомнения.

      (Сука!)

      Соловушка пел вовсю…

      Необходимо было срочно вставать и совершать вошедшие в канон действия. А этого – вставать и совершать действия – Костя терпеть не мог! Однако заставлял себя делать. И очень гордился тем, что у него, в отличие от абсолютного большинства исследователей, твердая воля. Он помнил канон по пунктам, хоть разбуди ночью.

      Первое. Смахнуть со стола все на пол. И, смахивая, Костя уколол руку, сильно, об иглу шприца. И глухо выругался. Сам виноват, конечно, смотреть бы надо, что делаешь, да некогда тут смотреть!

      Второе. Комнату обежать взглядом. Нет ли еще чего где из горячихпредметов? Ага, на подоконнике столовая ложка, железная, почернела вся… для понимающего достаточно – тоже на пол!

      А соловей рассыпается… Ах ты соловей, соловей-разбойник! Приходится петь и Косте, а именно – прокричать надрывно в ответ: «Открываю! сейчас иду!»

      Третье, наконец. Госпожа ты матушка моя темная комната… Пошире отворить в нее дверь, и веничком, заранее припасенным, с полу все в нее замести.

      (замести следы)

      Чего проще!

      Вот именно. Все проще простого. Но… С некоторого времени Костя стал… побаиваться своей темной комнаты.

      И даже до предательской дрожи в пальцах!

      И вроде даже как посильнее, чем потолка.

      А