Богиня мести. Ю Несбё

бутылок да старые газеты. Ты не знаешь, кто его заказывал?

      – Нет.

      – Вижу, тут у тебя над прилавком камера наблюдения. Вроде она должна захватывать и этот контейнер под окнами?

      – Тебе виднее…

      – Если у вас сохранилась запись с пятницы, я бы хотел ее просмотреть.

      – Позвони завтра, когда здесь будет Тоббен.

      – Тоббен?

      – Хозяин.

      – У меня другое предложение: звякни этому Тоббену прямо сейчас и попроси разрешения отдать мне пленку. Как только я ее получу, мигом испарюсь.

      – Да ты оглянись! – начал кипятиться юнец, и прыщи его зарделись еще ярче. – Нет у меня сейчас времени искать какую-то видеозапись.

      – Что ж, – не сдавался Харри, так и не пожелав оглядеться, – тогда, может, после закрытия?

      – Мы работаем круглосуточно. – Юнец страдальчески закатил глаза.

      – Я пошутил, – сказал Харри.

      – Вот как, тогда ха-ха, – по-прежнему сонным голосом парировал парень. – Будешь подкупать или как?

      Харри отрицательно мотнул головой. Глядя ему за плечо, юнец громогласно возвестил:

      – Касса свободна!

      Тяжело вздохнув, Харри повернулся наконец к очереди, потянувшейся было к прилавку:

      – Касса не свободна. Я сотрудник полиции Осло. – Он продемонстрировал свое удостоверение. – Этот человек арестован, поскольку не видит разницы между словами «покупать» и «подкупать».

      Как уже говорилось, иногда Харри бывал чересчур уж брюзглив и капризен. Тем не менее сейчас реакция очереди его вполне удовлетворяла – он любил, когда ему улыбались.

      Однако вовсе не такой улыбкой, которая, по-видимому, входит в круг обязательных учебных предметов для тех, кто хочет стать пастором, политиком либо агентом похоронного бюро. Разговаривая, они улыбаются глазами. Данное обстоятельство придавало господину Сандеманну из похоронного бюро Сандеманна столько участия и сердечности, что вкупе с температурой, царящей в майорстуанской кладбищенской церкви, это заставляло Харри время от времени непроизвольно вздрагивать и ежиться. Он осмотрелся по сторонам. Два гроба, стул, венок, похоронный агент, черный костюм, лысина с зачесом.

      – Она выглядит так красиво, – говорил Сандеманн. – Такая спокойная. Умиротворенная. Торжественная. Вы, вероятно, член семьи?

      – Не совсем.

      Харри показал свое полицейское удостоверение в тайной надежде, что сердечность предназначена лишь родным и близким. Как выяснилось, он ошибался.

      – Трагично, когда столь юная особа покидает нас подобным образом.

      Пожимая ему руку, Сандеманн продолжал улыбаться. Пальцы у похоронного агента оказались необычайно тонкими и гибкими.

      – Мне необходимо осмотреть одежду, которая была на покойной, когда ее обнаружили, – начал Харри. – В похоронном бюро мне сказали, что ее забрали сюда.

      Сандеманн кивнул, достал белый пластиковый пакет и пояснил, что носит вещи с собой на случай, если появятся родители либо