Богиня мести. Ю Несбё

в своей кровати с разряженным пистолетом в руке и пулей Волера между глаз.

      – Поосторожней, Волер.

      – Что-что?

      Харри протянул руку и убавил звук любовных стенаний.

      – Сегодня скользко.

      Мотор продолжал стучать ровно, как швейная машинка, однако звук был обманчив: Харри почувствовал, как ускорение вдавливает его в жесткую спинку сиденья. Миновав Стенс-парк, они помчались в сторону Суумс-гате.

      – Куда мы? – спросил Харри.

      – Сюда, – отозвался Волер, резко поворачивая налево прямо перед капотом встречной машины.

      Сквозь открытое окно Харри услышал шелест покрышек по мокрой листве, которой был усыпан асфальт.

      – С возвращением в убойный отдел, – сказал Харри. – А что же, в Службе внутренней безопасности не прижился?

      – Структурные изменения, – ответил Волер. – Кроме того, начальник уголовной полиции и Мёллер настояли на моем возвращении. В убойном я добивался неплохих результатов, если еще помнишь.

      – Как я могу забыть?

      – Ну не знаю, столько приходится слышать о долговременном эффекте обильных возлияний…

      Если бы Харри не успел упереться рукой в приборную панель, резкое торможение швырнуло бы его лицом на ветровое стекло. Бардачок распахнулся, и что-то тяжелое упало на пол, предварительно стукнув Харри по колену.

      – Какого черта, что это? – вскрикнул он.

      – «Иерихон-941», израильский пистолет-пулемет, – как ни в чем не бывало пояснил Волер, выключая мотор. – Не заряжен. Пусть себе валяется. Мы приехали.

      – Здесь? – удивленно спросил Харри, пригибаясь, чтобы получше рассмотреть желтый дворик, возле которого они остановились.

      – А в чем дело? – поинтересовался Волер, успевший уже наполовину вылезти из машины.

      Харри ощутил, что сердце его забилось сильнее и чаще. Пока он пытался отыскать дверную ручку, в голове пронесся вихрь мыслей, из которых задержалась лишь одна: все-таки надо было тогда взять трубку и перезвонить Ракели.

      Туман вернулся. Он сочился внутрь с улицы, проникая из-за деревьев в щели окон, врываясь вслед за ними во входную дверь, распахнувшуюся сразу же после того, как Вебер что-то рявкнул в домофон. Туман преследовал их по пятам на лестнице, попадая сюда из замочных скважин соседских квартир. Он окутывал Харри как ватное одеяло, и когда они наконец вошли в квартиру, Харри стало казаться, что он идет будто в облаке. Все вокруг – люди, голоса, потрескивающие рации, синие вспышки блицев – было окружено каким-то фантастическим ореолом и не имело значения, поскольку на самом деле не было – просто не могло быть – реальностью. А когда они оказались перед кроватью покойной, лежащей с пистолетом в правой руке и дыркой в виске, он так и не смог поднять глаза на кровь на подушке или же встретиться с ее пустым обвиняющим взглядом. Вместо этого Харри разглядывал спинку кровати, лошадь с оторванной головой, изо