Клятва королевы. К. У. Гортнер

emphasis>Моей племяннице Исабель Гортнер и моей дорогой подруге Джудит Меркль Райли

      Я пришла в эту страну и не намерена ее бросать, презрев свой долг, на радость врагам и на горе подданным.

Изабелла I Кастильская

      Династия Трастамара

      Пролог

      ¹⁴⁵⁴

      Никто не верил, что мне предначертано стать великой.

      Я появилась на свет в кастильском городке Мадригал-де-лас-Альтас-Торрес. Меня – здоровую и на удивление спокойную инфанту, чей приход в мир сопровождался звоном колоколов и официальными поздравлениями, но отнюдь не фанфарами, – назвали в честь матери, Исабель Португальской. У отца, короля Хуана Второго, уже имелся наследник от первого брака, мой единокровный брат Энрике; а когда два года спустя родился мой брат Альфонсо, укрепив мужскую линию рода Трастамара, все сочли, что моя участь – сидеть за прялкой в монастыре или стать разменной монетой для Кастилии, выйдя замуж за иноземного принца.

      Как это часто случается, Богу было угодно располагать иначе.

      В моей памяти и поныне свеж день, в который все изменилось.

      Мне не исполнилось и четырех лет, когда отец слег от лихорадки и уже несколько недель не покидал своих апартаментов в алькасаре[1] Вальядолида. Отца, сорокадевятилетнего короля, прозванного за его правление Эль-Инутиль – Бесполезный, – я знала мало. Помню лишь, как папа, высокий и худой, с грустными глазами и бледной улыбкой, однажды позвал меня в личные покои и подарил гребень, украшенный драгоценными камнями и финифтью в мавританском стиле. С меня не сводил пристального взгляда невысокий смуглый сеньор, который стоял позади отцовского трона, властно положив руку на его спинку.

      Несколько месяцев спустя я случайно услышала от фрейлин матери, что того невысокого сеньора обезглавили и его смерть повергла отца в безутешную скорбь.

      – Lo mató esa Loba Portuguesa[2], – говорили дамы. – Португальская Волчица погубила кондестабля Луну за то, что он был фаворитом короля.

      – Тихо! – вдруг прошипела одна из них. – Девочка все слышит!

      Заметив, что я сижу рядом в нише, вся обратившись в зрение и слух, они замерли, словно вытканные на гобелене фигуры.

      Еще через несколько дней меня поспешно разбудили, закутали в плащ и повели по коридорам алькасара в королевские апартаменты; на сей раз, однако, я оказалась в душном зале, где горели жаровни, а в завитках фимиама плыли негромкие голоса коленопреклоненных монахов, поющих псалмы.

      Свет масляных ламп на позолоченных цепях отбрасывал тени на мрачные лица вельмож в пышных одеяниях.

      Передо мной стояла большая кровать с задернутым балдахином.

      Я остановилась на пороге, безотчетно высматривая взглядом невысокого сеньора, хотя и знала, что его нет в живых. Затем заметила любимого отцовского сокола, что сидел в нише, прикованный цепью к серебряной жердочке. Птица повернулась ко мне, в больших зрачках блеснуло пламя.

      Я замерла, и мне вдруг стало невыносимо страшно.

      – Ступай, детка, – подтолкнула меня няня, донья Клара. – Его величество, твой отец, просит тебя подойти.

      Я уцепилась за ее юбку, уткнулась лицом в пыльные складки. Позади послышались тяжелые шаги, и чей-то низкий голос произнес:

      – Это и есть наша инфанта, малышка Изабелла? Ну-ка, покажись, дитя мое.

      Подняв взгляд, я увидела рослого мужчину с бочкообразной грудью, в темном облачении гранда. С полноватого, украшенного эспаньолкой лица на меня смотрели проницательные светло-карие глаза. Этот человек не показался мне симпатичным; скорее, он походил на избалованного дворцового кота, но улыбка заворожила – как будто он улыбался лишь мне одной, искренне и заботливо, и никто его больше не интересовал.

      Мужчина протянул мне удивительно изящную для рослой фигуры ладонь.

      – Я архиепископ Каррильо Толедский, – сказал он. – Идем, ваше высочество. Ничего не бойся.

      Я нерешительно взяла его за руку, почувствовала, как мою ладонь сжимают сильные и теплые пальцы. Облаченные в темные одежды монахи и придворные, казалось, смотрели на нас с тем же бесстрастным интересом, что и сокол в нише.

      Архиепископ поставил меня на скамеечку для ног возле кровати, чтобы я смогла встать рядом с отцом. Изо рта короля с шумом вырывалось хриплое дыхание, восковая кожа обтягивала кости. Глаза его были закрыты, руки с худыми пальцами скрещены на груди, словно у изваяния на искусно отделанной гробнице, какими изобиловали наши соборы.

      Услышав мой испуганный возглас, Каррильо прошептал на ухо:

      – Ты должна поцеловать его, Изабелла. Благослови своего отца, дабы он мог с миром покинуть эту юдоль слез.

      Затаив дыхание, я наклонилась и быстро коснулась губами отцовской щеки, ощутила лихорадочный озноб на его коже, отпрянула – и увидела по другую сторону кровати чей-то силуэт

1

Алькасар – испанская или мавританская крепость, дворец. – Здесь и далее примечания переводчика.

2

Его убила Португальская Волчица (исп.).