Тик-так. Дин Кунц

где рассказывается о глупых, вооруженных до зубов частных детективах, которые гоняют по улицам как сумасшедшие, дерутся в барах, пьют виски и волочатся за блондинками.

      – Мой детектив не пьет виски…

      – Твой детектив должен остепениться, жениться на приличной вьетнамской девушке, завести детишек и найти себе постоянную работу, чтобы содержать семью.

      – Это же скучно, мама! Никто не захочет читать о таком частном детективе.

      – Этот детектив, о котором ты пишешь книги… если он когда-нибудь женится на блондинке, то разобьет своей матери сердце!

      – Он – одинокий волк. Он никогда не женится.

      – Это тоже может разбить сердце его матери. Кто захочет читать книгу с таким печальным концом?

      – Мама! – в отчаянии воскликнул Томми. – Я позвонил тебе для того, чтобы сообщить радостную новость о моей новой машине и о…

      – Приезжай ужинать, сынок. Рис с цыпленком в глиняном горшочке гораздо вкуснее этих мерзких чизбургеров…

      – Сегодня я не могу, мам. Давай завтра, а?

      – Если будешь есть слишком много чизбургеров и французского картофеля, скоро сам станешь похож на большой толстый чизбургер.

      – Ты же знаешь, ма, я соблюдаю диету и почти не ем ни чизбургеров, ни картошки-фри. Я…

      – Завтра вечером я приготовлю тосты с креветками, рис в горшочке и кальмара, фаршированного свининой. И утку, утку нуок-чам.

      У Томми потекли слюнки, но он никогда бы в этом не признался – даже если бы оказался в руках палачей, готовых применить к нему все свои разнообразные средства убеждения.

      – Хорошо, ма, завтра вечером я заскочу к вам. А потом покатаю тебя на «Корвете».

      – Покатай лучше отца, он любит новые блестящие игрушки больше, чем я. Я – человек простой…

      – Мама!..

      – У тебя замечательный отец, Туонг. Пожалуйста, не вози его в своей спортивной машине, не приучай его пить виски, драться и гоняться за блондинками.

      – Хорошо, мам. Я постараюсь не испортить его.

      – До свидания, Туонг.

      – Томми, – поправил Томми, но мать уже положила трубку.

      Как же он любил ее!..

      Но, боже, как же быстро она выводила его из равновесия!

      Он миновал Лагуна-Бич и поехал дальше на север.

      Последний багровый отсвет заката на западе погас, кровавая рана в ночи сомкнулась, и небо стало неотличимо от океана. Все в мире стало спокойным и темным. Единственным, что разгоняло естественную черноту ночи, было бледное зарево, встававшее над восточными холмами, где Томми заметил несколько домов, да свет фар легковых машин и грузовиков, которые мчались вдоль побережья по шоссе. Лихорадочно перемигивающиеся во тьме тормозные и габаритные огни вдруг показались Томми зловещими, словно водители торопились к месту своего назначения, гонимые не обыденными делами, а проклятьем высших сил.

      Томми снова почувствовал пробежавший вдоль спины холодок и вздрогнул так сильно, что зубы его громко лязгнули.

      В своих романах Томми никогда не описывал, как персонаж