Джек Ричер, или Я уйду завтра. Ли Чайлд

восьмидесяти или девяноста футов оторванную человеческую голову, которая, скорее всего, окажется на удивление целой и неповрежденной, включая кусочек опиума за щекой.

      Поезд остановился на «Юнион-сквер», но никто не вышел из нашего вагона и никто не вошел. Внутрь с платформы ворвался поток горячего воздуха и вступил в сражение с кондиционером. Потом двери снова закрылись, и поезд покатил дальше.

      Пункты с третьего по шестой являются вариациями на тему субъективного восприятия: раздражительность, потливость, тик и нервозность. Хотя лично я считаю, что в данном случае человек может потеть не только от волнения, но и от перегрева. От неподходящей одежды и динамита. Динамит – это древесная масса, пропитанная нитроглицерином, в форме палочек размером с полицейскую дубинку. Древесная масса является хорошим проводником тепла, что и становится причиной перегрева. Однако раздражительность, тик и нервозность – очень важные показатели.

      Эти люди переживают последние, причем весьма необычные мгновения своего существования на земле; они нервничают, боятся боли, их сознание затуманено наркотиками. Они иррациональны по определению. Кто-то из них верит всем сердцем, другие – лишь частично, а иные и вовсе не в силах представить себе рай и молочные реки с кисельными берегами, великолепные заливные луга и обещанных девственниц; их толкают на этот шаг идеологическое давление или надежды, которые на них возлагают товарищи или родные. И вдруг оказывается, что они зашли слишком далеко и пути назад нет. Одно дело – смелые выступления на тайных встречах, и совсем другое – действие. Отсюда паника и все ее признаки, хотя террористы-смертники и пытаются скрывать свой ужас.

      Пассажирка номер четыре демонстрировала все это в лучшем виде. Как поезд неуклонно приближается к конечной станции, так и она двигалась к финалу своей жизни.

      Что подтвердил седьмой пункт инструкции: дыхание.

      Она дышала часто и делала глубокие вдохи, которые пыталась контролировать. Вдох, выдох, вдох, выдох. Совсем как техника во время родов, направленная на то, чтобы справиться с болью, либо как результат страшного потрясения или последний отчаянный барьер, помогающий не закричать от ужаса.

      Вдох, выдох, вдох, выдох.

      Пункт номер восемь: террористы-смертники, собирающиеся себя подорвать, всегда смотрят прямо перед собой. Никто не знает, по какой причине, но это уверенно подтверждают видеозаписи и выжившие свидетели. Возможно, наступает момент, когда террорист подходит к мертвой точке и за дело берется страх. Или, как дети и собаки, они думают, что если они никого не видят, то их тоже никто не видит. А может быть, в них просыпаются остатки совести и они просто не могут заставить себя встретиться глазами с людьми, которых собираются уничтожить. Никто не знает, почему это происходит, но все до одного смертники так делают.

      Пассажирка номер четыре именно так себя и вела. Она смотрела на черное окно, расположенное через проход, так напряженно, что могла прожечь