Персики для месье кюре. Джоанн Харрис

можно привести в порядок. Там и нужно-то всего краской немного мазнуть. А мы все с удовольствием помогли бы вам…

      Я заметила, как при этих словах вспыхнули глаза Анук.

      – Вам бы посмотреть на наш плавучий дом в Париже, – сказала я Гийому. – Он стоит прямо под мостом Искусств. А Сена по утрам вся затянута туманом, почти как Танн. – Глаза Анук тут же погасли, и она спрятала их меж длинными ресницами. – Вы бы, Гийом, как-нибудь приехали в Париж, навестили нас.

      – О нет, для Парижа я уже слишком стар, – улыбнулся он. – А Пэтч[22] привык ездить только первым классом.

      Гийом Дюплесси – один из тех, кто не верит в виновность Рейно.

      – Это просто злобные слухи, – говорит он. – С какой стати Рейно поджигать какую-то школу?

      А вот Жолин Дру уверена, что знает, с какой стати.

      – Это все из-за нее, – сказала она. – Из-за той женщины в бурнусе. Из-за той женщины в черном.

      Анук и Розетт, вооружившись двумя старыми вениками, выбивали во дворе ковер, и Жанно, сын Жолин, к ним присоединился – он был примерно ровесником Анук, и я хорошо помнила, как он забегал в нашу старую chocolaterie. Тогда Жанно и Анук были добрыми друзьями, несмотря на весьма непростой, даже склочный характер его матери.

      – А кто она такая? – спросила я.

      Жолин дугой изогнула бровь.

      – Вроде бы вдова. Сестра Карима Беншарки. Я хорошо знаю Карима – это очень приятный человек; работает в спортзале Маро. А вот она совсем другая. Агрессивная. Всех сторонится. Говорят, ее муж не умер, а просто с ней развелся.

      – То есть вы этого наверняка не знаете?

      Жолин – одна из самых неутомимых сплетниц Ланскне. Мне было трудно поверить, что она не приложила максимум усилий, чтобы выяснить об этой женщине все до мельчайших подробностей, стоило той появиться в городе.

      Жолин пожала плечами.

      – Да нет, вы не поняли. Она же никогда ни с кем не говорит. Она вообще не такая, как остальные maghrebins. Я не знаю даже, говорит ли она по-французски.

      – И вы никогда не пытались это выяснить?

      – Это не так-то просто, – сказала Жолин. – Как можно завести разговор с человеком, который никогда не показывает своего лица? У нас обычно были вполне дружеские отношения с женщинами из Маро. Например, Каро Клермон часто приглашала их к себе на чай. Многие считают нас просто деревенскими жителями, а на самом деле у нас тут такое смешение культур! Вы представляете, Вианн, я даже начала есть кускус. Он страшно полезен, знаете ли, и от него, оказывается, совсем не полнеешь.

      Я скрыла улыбку. Жолин Дру и Каро Клермон искренне считают, что можно приобщиться к чужой культуре, например начав есть кускус. Представляю себе эти чаепития у Каро; эти разговоры, эти печеньица, этот фарфор, серебряные ложечки, изысканные канапе. И доброжелательные дискуссии, имеющие целью достигнуть entente cordiale. Я даже поморщилась при мысли об этом.

      – И что же случилось теперь? – спросила я.

      Жолин

22

Patch (англ.) – заплатка, пятно неправильной формы.