И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды. Наталья Андреева

совсем? Из подъезда выходил?

      – Да я, собственно… – парень замялся. – Нет, не выходил. Стоял под дверью, ждал.

      – Чего?

      – Когда обратно позовут. Она же этого Эдика притащила. Фиса. Из-за нее все.

      – Что все?

      – Перессорились мы все.

      В это время Колю как прорвало, он заговорил. Сначала бессвязно, потом все увереннее и увереннее. Шантель посмотрел на него с удивлением: очнулся! И переспросил:

      – Что ты сказал?

      – Все это уже было.

      – Что было?

      – Раньше. Когда я заканчивал десятый класс. Она тоже… Умерла. Из-за меня.

      – Коля, что ты такое говоришь?

      – Я несчастья одни приношу! Я же не знал, что она так отреагирует!

      – Кто умер? Как это из-за тебя? Когда?

      – Девушка. Мы тоже поссорились и… В общем, меня подозревали в ее убийстве.

      – А вот об этом молчи! Хотя… Ты представляешь, что сейчас начнется? Фанатки выпрыгивают из окна, потрясенные твоим исполнением! Можно такой пиар сделать на этом скандале! – загорелся Шантель.

      – Ты что, не слышал?! Я тебе говорю: меня подозревали в убийстве! И сейчас тоже подозревают!

      Коля сказал это так громко, что Колыванов обернулся.

      – Тихо! – испугался Шантель. – Ты, пожалуй, прав. В тюрьме ты мне не нужен.

      В этот момент в студию стремительно ворвался Эдик. И с порога набросился на Колю:

      – Сволочь! Гад! Ты мне больше не друг! Так и знал, что этим кончится! Она тебе мешала!

      – Ага, – тут же отреагировал Колыванов. – Николай, у меня к вам будет еще пара вопросов. В связи со вновь открывшимися обстоятельствами. Остальных попрошу подождать на лестничной клетке. Особенно вас.

      И он выразительно посмотрел на Шантеля. Тот понял: надо выйти. Но черт его знает, что наговорит Колыванову Коля при закрытых дверях.

      – Я не ясно сказал? – повысил голос опер.

      «Сейчас он будет колоть моего золотого мальчика, – с тоской подумал Шантель. – Все летит к черту».

      Он вышел на лестничную клетку и прикрыл за собой дверь. На площадке переминались с ноги на ногу Леня с Лелей. Их очередь еще не пришла.

      – Я, наверное, не смогу с вами больше работать, Лев Антонович, – сказал наконец Леня.

      – А что случилось?

      – Нехорошо получается. Фиса умерла, и вы в этом виноваты. Они из-за вас ссорились. Вы ведь не хотели этой свадьбы. Нечестно это. И Леля говорит…

      – Как ты сказал? Леля говорит? – Он едва не расхохотался.

      – Лев Антонович, – к ним подошел Олег, – так как насчет завтрашней репетиции? Я передумал.

      – Не будет никакой репетиции. Вон, Леля говорит, что я говно, – Шантель кивнул на смущенную парочку.

      Олег удивленно поднял брови:

      – Что ж… Выходит, я зря вернулся? А что теперь будет с Колькой?

      – Все образуется, – поморщился Шантель. – Как-нибудь образуется.

      …Не образовывалось еще долго. Льву Антоновичу даже пришлось обратиться к Фонарину.

      – Выпала