И на небе есть Крест, или Ловушка для падающей звезды. Наталья Андреева

обращался к Шантелю с одними и теми же словами:

      – Ты не бросай меня теперь. Не бросай.

      – Хорошо, хорошо, как-нибудь образуется, – каждый раз одинаково отвечал тот. Наконец Лев Антонович не выдержал и подошел к одному из оперативников:

      – Вы здесь старший?

      – Ну, допустим. Пока я.

      – Что значит «пока»?

      – Может, и начальник подъедет, майор Садовников Иван Иванович. Его в главное управление вызвали, на какое-то там совещание.

      – А вы тогда кто?

      – Я представился!

      – Извините, я не расслышал. Вы извините… э-э-э… уважаемый. Мы все здесь на нервах.

      – А вот нервничать не надо, – усмехнулся опер. – Надо честно отвечать на заданные вопросы. Что ж, исключительно для вас, так и быть, представлюсь еще раз. Старший лейтенант Колыванов, оперуполномоченный из местного РУВД.

      – Послушайте, господин Колыванов, можно все это как-нибудь побыстрее закончить? Мы замерзли уже. Не лето, знаете ли. Окно настежь, дверь тоже не закрывается. По студии гуляют сквозняки. Вы мне солиста простудите, а ему еще работать и работать.

      – Хорошо, можете закрыть дверь.

      – Только вы скажите, чтобы ваши люди не шатались туда-сюда.

      – А тут я распоряжаюсь! И ходить мы будем, сколько нам надо! Вот вы говорите, что девушка сама из окна выпала, а как это сама? Что, стояла, стояла и выпала? Кто последний видел потерпевшую живой?

      – Я, – упавшим голосом сказал Коля.

      – Ага. Ну и что было? Рассказывайте.

      – У Николая нервный стресс, – поспешно сказал Шантель, сам трясясь от волнения. – Он себя сейчас не контролирует.

      – Ага, – тупо повторил Колыванов. Вообще, симпатии у Льва Антоновича он не вызывал. Сразу видно: человек недалекий, а мнит о себе – мама дорогая!

      «Будут проблемы», – подумал Шантель и, попытавшись улыбнуться, сказал:

      – Будьте, пожалуйста, снисходительны. Вы должны понимать, что это артист, натура тонкая. Переживает очень.

      – Разберемся, почему это он переживает, – буркнул Колыванов. – Кто еще был в помещении, когда девушка выпала из окна?

      – Да, собственно… – замялся Шантель. – Никого. Вообще никого не было.

      – Да? Странно? А до того? Можете назвать всех, кто здесь был? Ситуация двусмысленная, человек просто так из окна не прыгает. Нужны свидетели. Которые подтвердили бы ее… состояние.

      – Так все здесь. Барабанщик, звукоинженер. Только Леня с Лелей ушли.

      – Ага. Леня с Лелей. Адреса, номера телефонов?

      – Я им сейчас позвоню, – торопливо сказал Лев Антонович. – Ах да. Еще был Эдик! Его тоже вызвать?

      – Всех давайте. А ты, артист, не нервничай так, – с усмешкой посмотрел на Колю Колыванов. – Давай, бери себя в руки. И поговорим.

      Но разговор Краснова с операми не клеился. Коля отвечал неохотно и односложно:

      – Мы поссорились.

      – А дальше? – нажал Колыванов.

      – Дальше…

      – Он ушел, – встрял в разговор Лев Антонович, который находился при Коле, словно нянька при грудном ребенке. Не отходил