Ведьмина река. Александр Прозоров

были правы: вода, сумерки и близкое болото – самое любимое сочетание для любой нежити. Странно, что до сих пор еще никто возле него самого не появился.

      Хотя Сирень любую иную нежить с головой перекроет. Чуют небось ведьму, вот и не суются…

* * *

      На рассвете Олег, повесив на грудь и спину тяжелые заплечные мешки, одолел последний переход – к счастью, недалекий – и скинул свое добро на песок возле кострища:

      – Вот и я, други. Как видите, туман болотный меня не съел. А это дочка моя. – Он помог девочке снять третий мешок. – Сиренью ее зову.

      – Ну и славно, – приветливо сказал чернобородый купец. – Сыто допьем и отчалим.

      Он зачерпнул ковшом из котла желтоватый напиток, осушил почти полностью и перевернул, стряхивая последние капли в угли:

      – Раздели трапезу нашу, могучий Стрибог, награди нас попутным ветром и хорошей погодой.

      Купец передал ковш товарищу слева. Тот тоже зачерпнул медового напитка, выпил, стряхнул капли в костер с тем же наговором, передал ковш бритому крепышу. Тот выпил, зачерпнул, протянул ковш Олегу, стоящему от него слева. Ведун повторил ритуал, осушив ковш чуть сладкого, с незнакомой пряностью, сыта, стряхнул последние капли, запросив у бога – повелителя бурь хорошей погоды, передал корец дальше.

      Сняв опустевший котел, путники разобрали треногу, на которой тот висел, разворошили от греха угли, остановились перед Серединым.

      – Ну, ты как? – поинтересовался купец.

      – Я? Ты о чем?

      – Хорошо себя чувствуешь?

      – Хорошо… – ответил ведун и тут же понял, что это не так. В голове его зашумело, словно пил он не подслащенную медом воду, а крепкую водку, в ногах появилась слабость, мир вокруг потерял резкость. – Вы меня что, зельем опоили?

      Олег схватился за саблю, но вытянуть ее не смог, сделал пару шагов вперед, споткнулся, но того, как упал, уже не запомнил.

* * *

      Струя холодной воды, пролившаяся на лицо, заставила Олега фыркнуть и проснуться. Он вскочил было, но ощутил резкий рывок в ступне, упал обратно, непонимающе глядя по сторонам.

      Похоже, ведун был именно там, где и хотел, – на ладье. Но только голый, на гребной банке и прикованный за щиколотку на толстую ржавую цепь.

      – Сам Стрибог послал тебя на нашу ладью, придурок тверской! – расхохотался лысый крепыш, стоя над ним, широко расставив ноги. – У нас вчера как раз сдох один гребец. Тут ты и явился… – Он взмахнул плетью, и плечи Середина обожгло хлестким ударом. – Весло на воду! Будешь лениться – запорю! Такого добра, как ты, в здешних краях завсегда свежего наловить можно. Ну, пошевеливайся! – Плеть рванула кожу еще раз, и Олег поспешно схватил лежавшую поперек ладьи толстую лопасть, просунул ее в окошечко справа от себя, взялся за темные выемки на конце.

      – Слушай меня! – Лысый крепыш пошел по настилу, набитому над сиденьями от кормы до носа. – А ну, приготовились! И-и-и… раз! Еще – раз! Еще – раз! Гребем, гребем, дармоеды!

      Работая в общем ритме, ведун тихо костерил себя за излишнюю доверчивость.