Мертвые тоже скачут. Маргарита Малинина

Пойдем поедим чего-нибудь.

      Предложение мне пришлось по душе, и через минуту мы устроились за небольшим, рассчитанным на двоих, максимум на троих обеденным столом на кухне.

      Отец накрыл на стол: поставил перед нами тарелки с картофельным пюре, достал вилки, налил зеленого жасминового чаю. Во мне проснулась совесть, и я на скорую руку сварганила примитивный салат из редиса, огурцов и помидоров – все свое, с огорода.

      – Ты извини за картошку, – сказал отец, когда мы сели, – ты, наверно, жареную любишь, но я почему-то предпочитаю пюре.

      – Удивительно! – улыбнулась я, моргая. – Я тоже не люблю жареную. На мой вкус, вареная, тем более мятая – самый смак.

      – Правда? – обрадовался папаня, но вдруг погрустнел: очевидно, не поверил моим словам, решив, что я его утешаю. Это он зря, на самом деле я про себя дивилась, насколько же мы похожи. Притом что знакомы пока всего несколько часов. Что же будет дальше?

      – А какие фильмы ты любишь? – кинулась я с расспросами, поддавшись родившейся в голове дурной идее отыскать у нас еще что-нибудь общее. Внешне мы все же похожи не были, тогда, может, у нас много общих интересов и предпочтений? Мне было бы приятно об этом узнать, не знаю почему.

      – Я фильмы-то не особо жалую. По телевизору только новости смотрю да документальные передачи.

      – Надо же, я тоже люблю документальные фильмы! – изумилась я. – Кстати, сегодня вечером будут «Необъяснимые истории».

      – Знаю, я всегда их смотрю! – пуще прежнего обрадовался Михаил Геннадьевич.

      – И я! Никогда не пропускаю!

      Мы рассмеялись.

      Когда мы доели, я взялась мыть посуду. Отец ушел в свою спальню, подозреваю, чтобы поспать: почему-то мужчин все время клонит в сон после обильной трапезы. Я же решила провести оставшееся до любимой передачи время с пользой.

      Расставив посуду по полкам, я вышла из кухни, обулась и пошла на разведку во двор, что находился за домом. На улице было по-прежнему пасмурно, но вдруг начало парить. Видимо, к дождю. Что ж, зонт в небольшое путешествие из квартиры я с собой прихватила.

      Пробираясь по узкой тропинке между грядок к центру двора, где была расположена беседка, обвитая виноградными лозами, я пыталась сконцентрироваться на умершем родственнике. Были ли мы здесь вместе, когда я была маленькой, как говорит новоявленный папаша? Если да, то где мы гуляли? И что мы, играя, прятали? И почему я этого не помню? Странное дело, помнить, как я сбежала в два годика из яслей и успела достигнуть близрасположенного дома, где жила, перед тем, как воспитательница меня догнала, но совсем не помнить о том, как на моих глазах дед прятал в каком-то очень укромном, таинственном и, безусловно, интересном для ребенка месте большую красивую искрящуюся штучку с зелеными камушками.

      В мои размышления ворвались звуки тяжелого рока – то звонил мобильный.

      Посмотрев на дисплей, я ответила:

      – Да, мам?

      – Ну что у вас там? Он ушел, наконец?

      – Кто? Папаша?

      – Кать, разве