Все к лучшему. Джонатан Троппер

тех пор как рухнули башни-близнецы, Норм время от времени звонит и оставляет длинные бессвязные сообщения о том, что трагедия заставила его задуматься о главном и нам нужно встретиться и поговорить. Счесть гибель трех с лишним тысяч людей благоприятной возможностью – вполне в его духе. Я давно привык сбрасывать его звонки.

      – Я прекрасно понимаю, почему ты не перезваниваешь, но я пришел, чтобы во всем разобраться. Я знаю, что не раз подводил вас. Конечно, я был паршивым отцом. Но я хотел лично сказать тебе, что больше не пью. Вот уже девяносто дней…

      – Так ты теперь алкоголик? – скептически уточняю я.

      – Да, – с заученным смирением подтверждает отец. – И собираюсь сделать девятый шаг из двенадцати: загладить вину.

      – Отлично придумано, – я не могу удержаться от сарказма, – теракт не сработал, но кто же откажет алкоголику, вставшему на путь исправления, верно? Браво, Норм.

      – Конечно, ты имеешь полное право не верить мне.

      – Да неужели?

      Он вздыхает.

      – Послушай, я с раннего утра на ногах. Можно мне войти и хотя бы выпить стакан воды?

      Я вглядываюсь в отца, стараюсь на мгновение забыть о своих проблемах и увидеть его таким, каков он есть, и вижу перед собой лишь шестидесятилетнего афериста в поношенном мятом костюме, явно на мели, которому хватило ума явиться ко мне давить на жалость, щеголяя вставшим от виагры членом. Выглядит Норм неряшливым, одряхлевшим, и внезапно меня охватывает грусть и жалость. Я ненавижу себя за это, но все равно пускаю его внутрь, и он ждет в гостиной, пока я принесу стакан воды.

      – Отличный дом, – с уважением произносит он. – Твой или снимаешь? Ничего, что я спрашиваю?

      – Джеда, – отвечаю я, протягивая ему стакан. Отец в несколько глотков выпивает воду, рукавом вытирает мокрые губы и возвращает мне стакан.

      – Ты почувствовал землетрясение этой ночью? – спрашивает он.

      – Разумеется.

      – Знаешь, в древности у некоторых народов считалось, что землетрясения – повод задуматься о жизни: дескать, боги встряхивают судьбы, чтобы дать людям возможность изменить ход событий. – Отец бросает на меня многозначительный взгляд.

      – А боги, может, просто трахали тринадцатилетнюю девственницу, которую им накануне принесли в жертву, – предполагаю я.

      – Послушай, Зак, – с жалкой улыбкой говорит Норм, – я прошу у тебя всего полчаса, ну, час максимум. Я понимаю, что ты злишься на меня и что я это заслужил, но я все-таки твой отец, и другого у тебя не будет, нравится тебе это или нет.

      У меня нет времени на эту белиберду. Я по-прежнему думаю о крови в моче, гадая, что с этим делать.

      – Мне пора на работу, – отвечаю я.

      Норм бросает на меня пристальный взгляд и медленно кивает.

      – Ладно, – соглашается он. – Я не вовремя. – Отец выуживает из кармана согнутую визитку и протягивает мне. Безработный с визиткой – на редкость жалкое зрелище. – Это мой сотовый, – поясняет Норм. – Через несколько дней я еду во Флориду. Знакомый позвал заведовать его магазином спорттоваров. Но сперва я заехал сюда, потому что это важно. Пожалуйста,