Черная жемчужина императора. Наталья Солнцева

синее, искаженное до неузнаваемости.

      – Причину смерти определили?

      – Сказали, обширный инфаркт.

      Лика заплакала, вздрагивая и всхлипывая.

      – Минуточку. – Сыщик вежливо отстранился и присел на корточки, изучая мрачную картину. – Принесите настольную лампу.

      Лика ушла и вернулась с лампой, поставила ее на пол, включила.

      «Да, гримаса на лице жуткая, – отметил про себя Смирнов. – Характерная синева. Похоже на инфаркт».

      Он наклонился к самому полу, вглядываясь в ворс ковра, потрогал что-то пальцем. Мельчайшие черные крупинки насторожили его. Это сажа?

      – Вы что-то жгли? – поднял он голову и повернулся к Лике.

      – Нет.

      – А Стефания Кондратьевна?

      – Не знаю…

      – Милицию вызвали?

      – Зачем? – удивилась Лика.

      – Так положено. Ладно, – махнул рукой сыщик. – Бригада «Скорой», наверное, сообщила в ваше отделение о смерти Красновской, но нам надо успеть все обсудить до их приезда.

      Пока сыщик тщательно осматривал труп, Лика, отводя глаза в сторону, рассказала, как было дело.

      «Похоже на правду, – думал он. – Следов насильственной смерти не заметно. Женщину никто не душил, не наносил ей ударов… А вот сжатый кулачок надо бы распрямить».

      Наступало окоченение, и пальцы покойной не слушались. Сыщик увидел между ними кое-что, с трудом высвободил и поднес к свету. Это была свитая вдвое черная шелковая нитка, похожая на те, из которых делали бахрому или кисти для портьер.

      – У вас есть черные портьеры? – спросил Смирнов у Лики.

      Та пожала плечами.

      – Нет, кажется.

      – Вы что-нибудь трогали? Я имею в виду… – Он склонился над телом и заметил несколько крупинок сажи на халате, в который была одета Красновская. Опять! – Может быть, Стефания Кондратьевна все-таки сжигала какие-нибудь бумаги? Позвольте, я пройдусь по квартире. Вас не смущает такая штука – обыск?

      Лика была настолько подавлена, убита горем и напугана, что ее не смутили бы и десять обысков.

      – Да… пожалуйста, – пробормотала она. – Поступайте, как считаете нужным.

      Сыщик в первую очередь отправился в кухню, потом в ванную и на балкон. Но ни в мусорном ведре, ни в раковине, ни где-либо еще остатков сгоревшей бумаги или чего-то подобного не обнаружилось.

      Перебирая вещи, переходя из комнаты в комнату, Смирнов ощущал смутное беспокойство, как будто он не понимал до конца, что здесь произошло. Полки в шкафах, комодах и тумбочках были заполнены наполовину, не нашлось никаких документов, кроме дарственной на квартиру, оформленной на Анжелику Ермолаеву, квитанций коммунальных платежей, паспорта и пенсионного удостоверения самой Красновской, да нескольких открыток из Германии, от ее сына. В кожаной папке лежали две пухлые общие тетради с записями по произведенному в квартире ремонту, чеками на мебель и бытовую технику и финансовый отчет. Больше ничего! В ящичке секретера обнаружилась довольно солидная сумма денег в рублях и валюте, чековая книжка, выданная