Московский лабиринт Минотавра. Наталья Солнцева

ее убить? – вдруг встрепенулась Ева. Новая идея окрылила ее. – Из ревности. Потому и в милицию не пошел, обратился к тебе. Ты по старой дружбе его не выдашь.

      Смирнов постучал согнутым пальцем себе по лбу.

      – Соображаешь, что говоришь? Эдик на женщину руку не поднимет.

      – Ты его в состоянии аффекта видел? – не сдавалась Ева.

      – Видел. Он способен контролировать приступы ярости. Даже если допустить самое... дикое, то мною Проскуров прикрываться не стал бы.

      – Может, проверяет, надежно ли он замел следы? Мол, раз Смирнов ничего не заподозрил, то других и подавно опасаться не стоит. Пусть Славка подергается, потыкается туда-сюда, а потом дело пойдет своим чередом. То есть твой Эдик подаст в розыск, как положено, и будет спать спокойно.

      – Ффу-уу-у... – выдохнул Смирнов. – Ну и фантазии у тебя!

      Продолжению дискуссии помешал телефонный звонок.

      – Это Проскуров, – одними губами, прикрывая ладонью трубку, сказал Еве сыщик.

      – Чует кошка, чье мясо съела, – таким же неслышным шепотом отозвалась она.

      Эдик не скрывал волнения, говорил сбивчиво, путаясь и спотыкаясь.

      – У меня несчастье. Беда! Двоюродный брат погиб, разбился на мотоцикле. Позвонила тетка, у нее сердечный приступ. Ехать опознавать тело придется мне. Хочу тебя пригласить в сопровождающие.

      – Конечно, – сразу согласился Всеслав. – Какие вопросы? Сейчас же собираюсь, буду готов через десять минут. Где встречаемся?

      – Давай у моего офиса, – Эдик назвал улицу. – Я на своей машине, ты на своей.

      Через полчаса Смирнов притормозил в назначенном месте и заставил расстроенного Эдика пересесть из его «Ауди» в свой автомобиль.

      – Так надежнее, – объяснил он. – Посмотри на себя! Не дай бог, не справишься с управлением. Заодно и поговорим по дороге. Что случилось-то? Рассказывай, и с подробностями.

      – Я сам не знаю, – развел руками Проскуров. – Он уже попадал в аварии, но отделывался легким испугом. Лихач! Я его предупреждал. Сколько веревочке ни виться, а кончику быть.

      – Что ты имеешь в виду?

      – Это я виноват, – понуро сказал Эдик. – Подарил ему на тридцатилетие новенький мотоцикл, «Хонду». Зверь-машина! Тетка меня ругала. Олег без царя в голове, гонял на нем как сумасшедший. Вот и допрыгался.

      – Как фамилия брата? Тоже Проскуров?

      – Нет, Хованин. Моя мама и его – родные сестры, но фамилии у них разные, по мужьям.

      – Ясно. Олег Хованин, значит, – повторил сыщик. – Вы были дружны?

      – Очень. Особенно в последние годы. Раньше не складывалось: я то воевал, то торговал, то прятался – в общем, мы друг друга толком и не знали. Росли порознь, изредка встречались на семейных праздниках. Потом я в армию подался, он еще в школу ходил. Когда я окончательно в Москве обосновался, бизнес наладил, хотел его к своему делу приобщить. Но Олег отказался. Он инженер по подземным коммуникациям, работает спустя рукава в строительной фирме, холостяк. Все свободное время посвящает