Ведьмины зелья. Виктория Владимировна Скляр

затошнило. Эта гарпия умела произвести эффект полного бешенства одной лишь своей неприятной персоной.

      Не стоило от подобной барышни ждать мятных конфет и радости. Я слишком хорошо ее знала, чтобы думать о женщине в приятном ключе.

      – Теперь ясно, откуда у тебя столько денег, Севина, – мачеха оправила свое платье, от которого в глазах рябило, и хмыкнула, с явным удовольствием цокая языком. – Уверена, твоего отца точно удар хватит, когда узнает, как ты зарабатываешь рэты для его лечения.

      И тут уже я не выдержала.

      Моя ладонь взметнулась вверх, и яркие искорки магии вспорхнули с кожи, устремляясь в лицо Картин, и впились в ее тело.

      – Только попробуй ему что-то сказать, Катрин! – процедила сквозь стиснутые зубы. – Поверь, ты не захочешь узнать, чему отец научил меня в своей лаборатории, – прорычала я угрожающе, делая шаг к мачехе и чувствуя, как от простой драки меня уберегла лишь рука Илиодара, вцепившаяся в мою.

      – Ведьма! – прошипела она, бледнея в один момент и делая неосознанный шаг назад, позорно отступая.

      А я лишь не могла понять, как(!), как эта мерзкая гадина узнала о моей работе?! Еще и так быстро, словно ей кто-то очень нехороший сообщил.

      Найду, убью!

      Хотя нет… Это было бы слишком просто. Найду, травану, а потом закопаю.

      – Ты еще пожалеешь об этом, Севина, поверь, и отца ты не спасешь! – крикнула она уже на пороге, а мои искорки вылетели вслед за ней, сбивая ее с ног, и задирая юбку. Всем прохожим открылся вид на ее худосочные и кривые ноги, а еще на безвкусное нижнее белье.

      И что отец нашел в ней? Она же дура, еще и страшная!

      Я начала дрожать от пережитого стресса и страха. Все чувства схлынули, а ноги стали ватными. Весь гнев просто испарился, словно дождь, обрушившийся на раскаленную лаву, оставляя после себя лишь облако пара и безнадеги.

      – Она точно ему все расскажет, – судорожно шептала я себе под нос, чувствуя, как трясутся коленки и желудок сжимал спазм первобытного страха. В моей голове уже вспыхнули образы, где Катрин все выкладывает отцу, а он… не веря своим ушам, хватается за кровать и его бедное сердце не выдерживает. – Расскажет и его удар хватит. Злобная гадина, она никогда его не любила! – крикнула в сердцах, понимая, что никакие деньги не смогут вернуть мертвеца.

      – Оставьте нас, – приказал Илиодар, а я и забыла, что у случившейся сцены истерики были нежеланные свидетели. Отлично, еще и опозорилась перед сослуживцами. Что они теперь обо мне подумают? Хотя… Какая разница, если после правды, мне некого будет спасать? – Тише, Севина, не переживай, – успокаивал меня Вальдес, а мне было плевать на предостережение отца и его слова о том, что прикосновения усугубляют привязку.

      Плевать, потому что единственное, что уберегало меня от нервного срыва и банальной истерики – это голос и руки Илиодара. Я вцепилась в него, чувствуя, как он позволил себя обнять, а вскоре и сам прижал меня к себе, поднимая на руки, а затем куда-то понес.

      Я спрятала лицо на его груди